револьвером.
Пенелопа звала меня, выкрикивала мое имя, пока не сорвала голос. Птицы срывались с гнезд, мелкие зверьки спасались бегством. В ее голосе звучали слезы, растерянность, гнев и еще что-то, чего я не хотела понимать. Мое черное сердце рвалось на части. В лесу я ненадолго остановилась. Сама не знаю зачем, ведь я не собиралась возвращаться в то место, что чуть не стало моим домом. Пенелопа увидела, что я остановилась, и решила, что знает почему. Я обернулась и взглянула на нее. Она стояла там, завернутая в куртку и одеяло, и держала что-то в поднятых руках. Она кричала, и ее хриплый голос отдавался у меня в ушах.
Я забыла ружье. Как же я собиралась без него охотиться? Я почувствовала тяжесть ножа на поясе, провела большим пальцем по сточенной рукояти, отвернулась и зашагала в лес.
Ружье мне больше не понадобится.
Я не собираюсь охотиться на лося.
А вот и он
Я ОБОШЛА наш участок по кругу, чтобы Пенелопа не сообразила, куда я направляюсь, и углубилась в лес. Идти по снегу было тяжело, ботинки и штанины быстро намокли, и ноги начали замерзать. Я любила зиму за тишину, за то, что можно забраться под одеяло и не думать о том, что у тебя куча дел. Ты вспоминаешь, что вроде бы надо пойти поохотиться, но куда, если снегу навалило шесть футов!.. Ты просто зарываешься под одеяло еще глубже. Я ненавидела зиму за влажность и сырость, вползающую во все щели. Однако добра без зла не бывает.
Сзади раздался шум, словно упало что-то тяжелое. Или с елки свалилась шишка, или оступился кто-то, идущий за мной по следу.
Я остановилась и замерла. Прислушалась. Всмотрелась в деревья, ища белое облачко чужого дыхания.
Никого. Ни единого звука.
Все-таки шишка. Или замерзшая белка не удержалась на ветке.
До Такета я добралась как раз в полдень. Держалась в тени деревьев и пряталась от людей, которые могли оказаться в лесу. Лесопилка Джози работала, из трубы вылил дым. Я остановилась возле тюрьмы, где должна была находиться Лайон, и попросила веснушчатого парня в поношенной форме передать ей сообщение. «Приготовьтесь и возьмите с собой ружья».
Оказалось, меня ждали.
– Она тебе вот что оставила, – ответил парень и вытащил из-под стола нечто, завернутое в бурую ткань. Красный цилиндр с пластиковым колпачком.
– Что это?
Сигнальная ракета. Отверни колпачок, как будешь готова.
– А что она делает? – Я покрутила ракету в руках и даже понюхала.
Он зевнул и пожал плечами. В общем, толку от него не было. Спрашивать я больше ничего не стала, просто развернулась и вышла, сунув ракету в карман. Мне было не по себе. Лайон ждала меня и готовилась.
Руки затряслись, – наверное, от холода.
Крегар был где-то рядом. Я ощущала в воздухе его смрад. Я знаю его лучше, чем саму себя, можете поверить. У него больше не осталось от меня секретов – он выложил на стол все свои кровавые карты, зато у меня в рукаве был спрятан козырной туз. Знаете, есть такие рыбы, которые терпеливо ждут, пока какой-нибудь малек не проплывет мимо, а тогда хвать – и готово. Смех среди деревьев привлечет его, как рябь на воде.
Я подошла к дому Томпсонов. Джози как раз вышла и зашагала к сараю, вытирая пот со лба, словно только что расправилось с одной из здоровенных порций стряпни Джетро. Сам он был в доме и убирал в кухне – я рассмотрела его сквозь окно. Заметила и Марка в сарае. Хотя было холодно, он работал в одной майке – укладывал бревна на стол лесопильного станка. Такой добрый, сильный, отличный отец. Я едва не бросилась назад к Лайон: «Извините, мэм, но Крегара я вам привести не смогу».
Едва не бросилась!
Вместо этого я прокралась, прячась среди деревьев, мимо лесопилки к другой стороне дома. Мальчик играл в снегу – делал снежных ангелов и бросал снежки в стену. Я смотрела на него, но видела не ребенка. Черные волосы превратились в шерсть, маленькие ручки – в закуску. Он будет в безопасности, сказала я себе. Пока Крегар не клюнет на приманку.
Знаете, как говорят: дорога в ад вымощена благими намерениями. Я мчалась по этой проклятой дороге босиком. Однако я не считала, что поступаю ужасно – ведь Крегар попадет к Лайон, и прекратится бесконечная череда убийств. Это ведь хороший поступок? Такие мысли завели меня в глубокую темную пропасть, не оставив ни шанса на искупление. Но тогда моя черная, дикая половина говорила мне, что я поступаю правильно.
О чем я думала, прежде чем поздоровалась с мальчиком, прежде чем составила свой ужасный, жуткий, кошмарный план? Иногда приходится привязывать бьющегося кролика, чтобы приманить волка. Моя человеческая половина верила в то, что кролик освободится в последнюю секунду, или что я успею выстрелить в волка, прежде чем он вцепится зубами в добычу. Однако моя дикая сущность отлично знала: волка легче поймать, когда он сыт.
Вдруг я застыла, не веря сама себе.
