Да ведь это мысли Крегара. Его слова в моей голове.
И тут же по телу разошелся яд, черный, как нефть на поверхности воды. Ноги подкосились, и я упала на колени. Хотелось бить себя по лицу, вырезать чертовы мозги из головы за то, что решились на такое, и вырвать себе сердце за то, что оно было согласно. Мои кишки сжимались, словно хотели избавиться от этих мыслей, вывалить их, жаркие и горячие, прямо на снег. Нет, я не так не поступлю! Нет, сэр! Какой бы ужасной я ни была – я не Крегар. Я не буду жить по его правилам! Люди не мясо, и этот маленький мальчик – не закуска. Он не кролик и не олень, не объект для охоты. Он чистый, как снег, и сладкий, как яблочный пирог его дяди.
Как только я это поняла, у меня камень свалился с плеч, и весь мир – деревья, снег и мальчик – вдруг стал чистым и ярким. И я вместе с ним. Я поймаю Крегара, только малыша я трогать не буду. Я сама выслежу ублюдка, найду и убью собственными руками. Мне аж полегчало. Ему будет как нож острый – знать, что я поймала его, пользуясь уловками Охотника. И поделом – нечего было пользоваться мной как рабочей лошадкой!
Никогда еще я не чувствовала такой свободы и радости. Крегар заплатит за все, что сделал, и выбью у него должок именно я!
Мне вдруг захотелось попрощаться с мальчиком. Потом я уйду в лес и не вернусь, пока не добуду голову Крегара, или Лайон не получит мою. Этот малыш в отличие от меня был чистым и светлым. Я уже поймала его в силки однажды – и не позволю ему вновь оказаться в западне.
Я вышла из-за деревьев позади дома, где меня не могли увидеть из сарая или из окон кухни. Мне казалось, что мальчик сейчас испугается и убежит, догадавшись, о чем я думала пару минут назад, но он только улыбнулся, замахал рукой и крикнул: «Элка, давай снеговика лепить!» Сердце подпрыгнуло, невольно перехватило дыхание. Мне не хотелось с ним расставаться. Надо найти пару минут. Тогда я смогу взять в дорогу хотя бы воспоминания.
Я сгребла кучу снега, и мы с Джошем слепили из него что-то вроде шара. А потом он вдруг бросил в меня снежный шарик – прямо в грудь угодил. Снег посыпался за шиворот, от неожиданности я выдохнула и хмуро уставилась на малыша.
А он только смеялся. И бросил еще один.
Я ни разу в жизни не играла в снежки. Я-то всегда думала, что от снега одни проблемы, а с ним и веселиться можно!.. Я смеялась и хихикала как идиотка. Тоже кинула снежок, прямо мальчишке в грудь. Не сильно. Джош завопил, повалился на снег и крикнул, что я его убила. Все мои мышцы напряглись, словно я увидела перед собой картину того, что могло случиться.
А потом…
– Элка?
Я обернулась и увидела Пенелопу, закутанную в куртку и усыпанную снегом. У меня чуть сердце не остановилось.
Лицо малыша вспыхнуло от радости. Он вскочил, бросился к ней – «Пенни!» – и обхватил ее за ноги.
Пенелопа обняла его, как-то странно на меня глядя. Я не могла понять, что вижу в ее глазах. Растерянность? Разочарование? Страх? Я ей сказала, что иду на охоту, а она находит меня здесь, рядом с мальчиком, который лежит на земле и прикидывается мертвым. Мне стало не по себе.
Она уж было собиралась что-то сказать, но ее окликнули. Марк вышел к нам из-за угла дома. Поздоровался со мной, спросил, что я тут делаю, и сказал, что Джош отлично проводит время.
Неожиданно они стали семьей. Мальчик начал рассказывать папе о снеговике, показывал, где у него глаза, где плечи, где ноги.
– А я гуляла тут поблизости, – пробормотала я, потому что никто не обращал на меня внимания. Кроме Пенелопы.
– Элка, – резко и холодно сказала она. – Почему ты не на охоте? Лось сам себя не подстрелит.
Марк смотрел на меня с благодарной улыбкой. Он был счастлив, что я ненадолго заняла его сына.
– Увидимся в хижине. – В глазах Пенелопы отражался снег, превращая их в зеркала, и я увидела стену там, где раньше ее не было.
Я кивнула, чувствуя себя так, словно мне дали пощечину.
– Пока, Джош. – Я опустилась на колени и прошептала ему в ухо: – Не бойся того мужчину. Я собираюсь его поймать, и ты сегодня ночью будешь спать спокойно.
Потом взглянула на Пенелопу и натолкнулась на ее хмурый взгляд. Она не знала, что я сказала мальчику, но он вдруг обнял меня, обхватив шею короткими тоненькими ручками, и ее глаза потеплели.
Я пошла прочь, больше не сказав ни слова, чувствуя на спине взгляд Пенелопы. Интересно, о чем она думала? Впрочем, я и так знала. Мост, который мы построили между нами, уже начал шататься, а я разрушила опоры. Мы построили его на зыбучих песках, и очень скоро они поглотят нас обеих.
У кромки леса я обернулась. Мальчик возился со снеговиком, а Пенелопа с Марком разговаривали и больше ни на что не обращали внимания, поглощенные друг другом.
Вдруг я вновь услышала хруст и краем глаза заметила, как движутся тени. В голове все смешалось. Вина пульсировала в моих жилах, словно змеиный яд, и я не обратила внимания на еще одну упавшую шишку. Или замерзшую белку.
Я вошла в лес и направилась к тому месту, где охотники видели Крегара. Надо же где-то начинать. С ветвей слетал снег, заметая мои следы, и мир вновь становился таким же, как был до того, как я разрушила его чистоту.
А может, вернуться к Лайон, открыть последнюю дверь в моей голове, и пусть судья делает со мной что хочет?
Но тогда мир не избавится от кровавого детоубийцы по имени Крегар Холлет.
