Слово сорвалось с губ Дорина раньше, чем он успел подумать. Дорин не уставал повторять свое «нет», следя за приближением дракона.
Ведьма находилась без сознания. Отсюда и странность ее позы. Она была густо покрыта засохшей голубой кровью.
– Не стреляйте! – закричал Дорин. – Не стреляйте.
Увидев в руках Фенриса арбалет, Дорин бросился к фэйцу. Черная головка стрелы была нацелена прямо в шею ведьмы. Предостережение Дорина тонуло в криках матросов и капитанши. Он почувствовал поднимающуюся волну магии. Рука потянулась к Дамарису.
– Не стрелять! – Звонкий голос Аэлины перекрыл палубный гвалт.
Стало тихо. Дракон приблизился и заложил круг над кораблем.
Израненные бока дракона тоже были покрыты коркой голубой крови. Сколько же крови потеряла эта ведьма? Она едва держалась в седле. На бледном лице белели губы.
Дракон завершил круг, еще снизился, будто хотел опуститься рядом с кораблем. Он не собирался нападать. Дракон… просил помощи.
Он плавно скользил над кобальтовыми волнами. Ведьма наклонилась еще сильнее. Теперь, когда помощь была совсем рядом, удача, неизвестно сколько времени сопровождавшая ее, вдруг исчезла.
Все, кто был на палубе, в немом изумлении смотрели, как Манона Черноклювая выпала из седла и ударилась о воду.
Часть вторая
Огненное сердце
Глава 40
Утро выдалось пасмурным, теплым и сырым. В воздухе густо пахло дымом, и этот дым жег Элиде глаза.
Она встревожилась, не пожар ли. Но Мулли ее успокоила: это крестьяне жгут траву на залежных полях, удобряя землю под урожай будущего года. Поля находились за несколько лиг отсюда, однако ветер быстро разносил дым и пепел. Ветер дул в северном направлении, мчась к ее родному Террасену.
Вот только карнавальная труппа держала путь вовсе не в Террасен. Они ехали на восток, к побережью.
Вскоре ей придется оставить труппу и одной идти на север. За это время на их пути встретился всего один городок, жители которого были по горло сыты странствующими лицедеями. Элида заранее знала: здесь они заработают совсем немного, и денег едва хватит, чтобы расплатиться с Мулли за еду и крышу над головой.
Для Элиды поставили маленький шатер. Там побывало четверо местных парней, желавших знать, к которой из приглянувшихся им девушек стоит свататься. Омбриела загримировала Элиду, чтобы та выглядела постарше. Но парней интересовали предсказания, а не внешность предсказательницы. Элида едва успела расспросить их про всех девушек, как в шатер вбежали дружки парней и сказали, что они зря тратят время. На открытой площадке выступает потрясающий метатель ножей: сам рослый, сильный, а ручищи – толщиной с древесный ствол.
Элида сердито сверкнула глазами. Мало того что парни удрали, не заплатив ей ни гроша, ее злило, что Лоркан переманивает у нее посетителей.
Она подождала еще несколько минут. Никого. Тогда Элида побрела к выходу. Мулли повязала ей голову нелепым красным платком, к которому были пришиты бусины и мелкие побрякушки, мешавшие смотреть. Длиннополое платье такого же цвета путалось в ногах. Элида едва не споткнулась о подол, прежде чем выбралась наружу.
Уж если мускулы Лоркана потрясали воображение парней, нетрудно догадаться, какое впечатление они производили на здешних девиц.
И не только на девиц. Женщины постарше тоже проталкивались сквозь толпу, окружившую наспех сколоченный помост, где Лоркан то жонглировал кинжалами, то метал ножи в мишень.
Лоркан был прирожденным воином, но никак не прирожденным лицедеем. Ему хватало наглости проделывать свои трюки со скучающе-угрюмым выражением лица.
Пусть он не был учтивым и не отпускал комплименты. Женщины глазели даже не на его трюки, а на могучее, голое по пояс тело, лоснящееся от масла. Боги милосердные! По сравнению с ним парни, что приходили в шатер Элиды, выглядели малолетними детьми.
Похоже, Лоркан показывал толпе даже не трюки, а свои обычные воинские упражнения с оружием. Но это не мешало зрителям (и в особенности зрительницам) охать и ахать при каждом движении его ловких рук и каждом повороте могучего торса. Большое жестяное блюдо, поставленное на края помоста, быстро наполнялось монетами.
Помост освещали несколько чадящих факелов. Казалось, темные волосы Лоркана втягивают в себя их свет. Его черные глаза оставались тусклыми и равнодушными. Наверное, ему хотелось перерезать глотки всем, кто пялился на него, пуская слюни, словно псы на сочную кость. Элида вполне понимала его чувства.
И все же Лоркан немного устал. Сначала по лбу, а затем по его рельефной груди потекла струйка пота. Она достигла такого же рельефного живота и потекла еще ниже.
«Ты ничем не лучше этих глазеющих теток», – отчитала себя Элида. Она уже собиралась вернуться в шатер, как увидела рядом Мулли.
– А знаешь, твой муж мог бы и не устраивать представления с ножами, – сказала хозяйка труппы. – Он мог бы просто сидеть рядом с тобой, поправлять тебе чулки, и женщины охотно выворачивали бы карманы за одну только возможность посмотреть на него.
