– Такое бывало у нас в каждом городе, – соврала Элида. – Я уже привыкла.
Мулли прищелкнула языком.
В этот момент Лоркан высоко подбросил тяжелый меч, что вызвало новый всплеск охов и ахов.
– Тебе повезло, что он по-прежнему смотрит на тебя с интересом, – заметила Мулли.
Каким был бы его взгляд, узнай он ее настоящее имя, кто она такая и что несет с собой? Когда они ночевали в шатре, Лоркан спал на полу. Элида ни разу не предложила ему лечь рядом. Обычно она засыпала раньше, чем он приходил, а уходил он раньше ее пробуждения. Чем он занимался? Наверное, упражнялся, чтобы поддерживать форму.
Очередной трюк Лоркана был довольно опасным. Он подбросил в воздух сразу три ножа и все так же равнодушно поклонился зрителям. Толпа замерла: ножи неминуемо должны были вонзиться в его голую спину. Но Лоркан легко увернулся от острых лезвий, поочередно поймав каждый нож.
Толпа восхищенно завопила. Лоркан мельком, холодно взглянул на блюдо с деньгами.
Монеты сыпались туда дождем. В основном медные, но были и серебряные.
– Желание и страх развязывают любые кошельки, – тихо засмеялась Мулли. – А почему это ты не у себя в шатре? – спохватилась она.
Элида молча пошла в шатер, поймав на себе взгляд Лоркана. Возможно, он просто смотрел на ее нелепое платье и еще более нелепый платок с бусинами и погремушками. А может…
В шатре побывало еще несколько парней. Затем пришли девушки и несколько молодых женщин. И опять спрашивали, на ком жениться, за кого выходить. Женщин интересовало, не узнают ли мужья про их любовников. Наконец Элида снова осталась одна. Шатер освещался хрустальными шарами, куда были вставлены маленькие свечки.
Она ждала, когда Мулли зычным голосом объявит об окончании представления. Но еще раньше в шатре появился Лоркан, вытирая тряпкой вспотевшее лицо. Рубашки при нем не было.
– Теперь Мулли будет упрашивать тебя остаться, – сказала Элида.
Лоркан уселся на складной стул возле ее круглого столика.
– Это предсказание? – с усмешкой спросил Лоркан.
Проклятые бусины опять лезли ей в глаза.
– Ты, никак, и рубашку продал? – спросила Элида, не ответив на его вопрос.
Лоркан хищно улыбнулся:
– Одна женщина заплатила мне целых десять медяков.
– Фу, как противно, – поморщилась Элида.
– Деньги есть деньги. Конечно, имея золото, тебе не нужно беспокоиться об этом.
Элида выдержала его взгляд, не считая нужным улыбаться или говорить учтивее.
– Давно не видела тебя в таком хорошем настроении.
– Когда две женщины и один мужчина предлагают тебе разделить с ними постель, это повышает настроение.
– Тогда почему ты здесь? – спросила Элида.
Вопрос прозвучал резче, чем ей хотелось бы.
Лоркан неторопливо оглядел хрустальные шары, тканый ковер, черную скатерть и маленькие руки Элиды, сжимавшие край стола. Мозолистые, покрытые шрамами.
– А как насчет последствий? Уйди я на ночь в другое место, твоя придумка насчет супружеской пары разлетится в пух и прах. Тебе нужно будет со скандалом прогнать меня, чтобы потом до конца жизни злиться и страдать.
– Тебе-то какое дело до меня? Ты все равно скоро уйдешь.
– И ты тоже, – напомнил ей Лоркан.
Элида водила пальцем по скатерти. Звук был неприятный, скребущий.
– Ты чего? – сердито спросил Лоркан.
– Ничего.
Однако причина была. Элида знала, почему она оттягивает прощание с труппой, почему не торопится возобновлять свой одинокий поход на север.
Если здесь, среди заурядной труппы бродячих лицедеев, она – почти пустое место, кем она будет при дворе своей королевы? Как на нее посмотрят придворные Аэлины, если она даже читать не умеет? Аэлина свергает королей и спасает города. Спрашивается, что такой, как Элида, делать рядом с могущественной королевой? Стирать белье? Мыть посуду?
– Маурина, – хмуро произнес Лоркан.
Элида подняла голову, удивляясь, что он еще не ушел. Свечи в шарах почти догорели, и в сумраке глаза Лоркана показались ей совсем непроницаемыми.
