Дорину не хотелось говорить, что это он прыгнул за нею в воду. Он просто… действовал, как действовала тогда Манона, спасая его от Желтоногой ведьмы. Да, его долг был выплачен. Не стал он рассказывать и про то, как Лисандра превратилась в морского дракона, подплыла к ним и он, держа на руках отяжелевшую от воды Манону, уселся на чешуйчатую спину оборотня. Ведьма была совсем бледная, а рана на ее животе… Едва взглянув на рану, Дорин чуть не исторг из себя весь завтрак. Манона была похожа на рыбу, которой грубо вспороли брюхо.
Брюхо ей действительно вспороли. Спустя час Аэлина это подтвердила, достав кусочек металла. Это был обломок чьего-то необычайно острого железного ногтя.
Никто не высказал вслух догадку, что ведьму могли наказать за спасение Дорина.
Взгляд Маноны оживился. Она осматривала каюту:
– Где мы?
– В море.
Аэлина велела ему ни в коем случае не рассказывать ведьме, куда они плывут и что собираются делать.
– Есть хочешь? – спросил Дорин, не очень представляя, чем питаются ведьмы.
Золотистые глаза выразительно посмотрели на его горло.
– Ты что, пьешь кровь? – удивился он.
– Только для развлечения. – Манона слегка фыркнула.
– Разве в вашей породе… нет никаких человеческих черт?
– Тех, что были бы полезны людям, нет.
Она сказала правду, поскольку другие черты достались ведьмам от фэйцев и валгов. Валгская кровь и сделала их ведьмами. Демон-принц, владевший телом Дорина, имел общую с Маноной кровь. Из глубокой ямы памяти выпорхнули образы и слова. Он помнил того принца с золотистыми глазами. Помнил скрипучий голос и требования окончательно покориться неизбежному… Такие же глаза были у валгских королей.
– Значит, ведьмы считают себя в большей степени валгами, чем людьми? – осторожно спросил Дорин.
– Валги – мои враги. Эраван – мой враг.
– И это делает нас союзниками?
Манона не сказала ни «да», ни «нет» и задала свой вопрос:
– На корабле есть молодая женщина… почти девчонка… по имени Элида?
– Нет. А кто она такая? Нам вообще не встречались женщины с таким именем.
Манона прикрыла глаза. Ее горло дернулось.
– Вы что-нибудь слышали о моем отряде Тринадцати?
– Ты – первая ведьма на драконе, которую мы видели за минувшие недели.
Дорин не понимал, почему она спросила про отряд и почему вдруг затихла.
– Ты не знаешь, живы ли они, – догадался он.
И эти обломки железных ногтей в ее животе…
Когда Манона заговорила снова, ее голос был холодным и безжизненным:
– Передай Аэлине Галатинии: пусть в переговорах на меня не рассчитывает. Верховная ведьма Черноклювых не признает меня не только своей наследницей, но даже ведьмой ее клана. Вы ничего не добьетесь, зато они узнают ваше точное местонахождение.
– Что произошло с тобой после Рафтхола? – спросил Дорин, ощущая мерцающие потоки своей магической силы.
Манона отвернулась. Ветер, струящийся из окошка, играл ее волосами, и они тоже казались мерцающими в сумраке каюты.
– За все приходится платить, – сказала она.
Странные слова. Странная поза, будто Манона ждала, когда смерть ее заберет. Наверное, все это вместе заставило Дорина вкрадчиво произнести:
– Помнится, я предлагал тебе разыскать меня. Не думал, что это будет так скоро. Представляю, как ты по мне соскучилась.
Ее плечи вздрогнули.
– Вообще-то, я голодна.
Дорин улыбался.
– Есть хочу! – то ли услышав, то ли почуяв его улыбку, рявкнула Манона.
И все равно в ее облике сейчас было что-то очень хрупкое. После возвращения в Морат ее явно наказали, и жестоко…
– Еду тебе скоро принесут, – пообещал Дорин, обхватывая спинку стула, на котором сидел. – Как можно допустить, чтобы ты умерла от голода? Самая красивая женщина в мире, еще не успевшая насладиться своей бессмертной грешной жизнью…
– Я не женщина, – только и ответила Манона.
Но глаза цвета расплавленного золота блеснули. Слова Дорина что-то в ней задели.
