и сказать. Я шокирован.
Но выглядел он не шокированным, а скорее глубоко опечаленным.
– Мы практически полностью уверены в том, что человек, известный вам как Грэм Орр, – робот, – заявил инспектор.
Вот теперь Ливингстон и в самом деле удивился. Он резко выпрямился, его загорелое лицо побледнело.
– Робот? Как? Не может быть!
– Почему бы и нет, мистер Ливингстон?
– Но я… я же преломлял с ним хлеб, разговаривал с ним… ну обо всем разговаривал. Он же был под моей крышей, за моим столом. Инспектор, вы когда-нибудь видели, чтобы роботы пили и ели?
– Нет. Но я лишь однажды видел человекоподобного робота, так сказать, во плоти. И я уверен, что правдоподобно изображать принятие пищи им вполне по силам. Похоже, вы считаете, что не могли обмануться. Но Орр – вернее, Хардкасл – сумел обмануть нескольких настоящих ветеранов войны.
– Ну раз так… – заговорил Ливингстон, но не окончил фразы.
Он рассеянно посмотрел в стену.
– Как вы с ним познакомились? Вы давно его знаете?
Ливингстон встрепенулся.
– Я встретился с ним лет десять назад. Перед тем как организовать компанию, я был инженером-фрилансером. Сам себе находил работу, пробивался наверх. Он был таким же. Мы вместе сделали несколько заказов, лет пять сотрудничали, правда, с перерывами. Это задокументировано, если хотите, можете найти. Он мне показался очень знающим робототехником – неудивительно, учитывая армейский опыт, – и отличным парнем. Честным, серьезным. Он гостил у нас в доме несколько раз. Мне кажется – верней, казалось – ему было приятно находиться рядом с людьми, которых не отталкивала его внешность. Даже дети скоро к нему привыкли. Сперва я строго наказал проявлять вежливость и уважение, но он им понравился, и вскоре они уже радовались, когда Грэм приходил. Я подумал, что это для них будет хорошим уроком: не стоит судить человека по внешности.
– То есть вы были с ним в хороших отношениях.
– Ну да. Однако он не хотел искать себе работу. Я счел, что у него достаточно денег от программы «Нефть за кровь» и на семью ему тратиться не нужно. А затем несколько лет мы почти не виделись. Хотя он время от времени интересовался, нет ли каких контрактов. Обычно я отвечал, что нет, но, когда подвертывалась подходящая работка, то вспоминал о нем. Остальное вы уже знаете. Я даже и подумать не мог, что он воспользуется моей добротой для убийства епископа.
– Да, этого вы предвидеть не могли, – согласился Фергюсон. – Мне интересно, вам когда-нибудь приходило в голову проверить его биографию?
– С чего бы? Чего я там не знаю?
– Того, что Грэм Орр – настоящий Грэм Орр – был убит в Войнах за веру.
И снова Ливингстон удивился:
– Откуда вы знаете?
Фергюсон глянул на Хатчинс. Та подалась вперед, протянула свой планшет.
– Вот выдержка из «Белфаст Телеграф», а вот – армейские документы.
Ливингстон просмотрел, нахмурившись.
– Недоразумение, не иначе, – заметил он, отдавая гаджет.
– Вы так уверены?
– Я уверен, что он – человек по имени Грэм Орр, и все, что он рассказывал о войне и о себе, согласуется с документами – за исключением смерти.
– И вам не приходило в голову проверить?
– А вы всегда проверяете записи о своих друзьях, чтобы определить, живы они или мертвы? – раздраженно спросил Ливингстон.
– Вы знали о его религиозных взглядах? Ливингстон чуть качнулся, будто его буквально сбила с ног внезапная смена темы.
– Какое это имеет отношение к делу?
– Мистер Ливингстон, бросьте, – посоветовал Фергюсон. – У нас убедительные доказательства того, что он убил сперва священника, потом епископа. Достаточные основания для соображений насчет религиозной мотивации.
– Скорее антирелигиозной!
– Нет, мистер Ливингстон. Это мы исключаем. К тому же у нас есть очень весомые причины полагать, что у него действительно была весьма специфическая религиозная мотивация. Вы что-нибудь знаете об этом?
Ливингстон откинулся на спинку кресла.
– Насколько мне известно, он христианин.
– Тогда почему вы предполагаете антирелигиозную мотивацию? – спросила Хатчинс.
Ливингстон посмотрел на нее, развел руками.
