Обитатели дома подходят к Мэлори, начинают говорить. Сперва тихо, потом громче. На втором этаже Джулс развязывает веревку. Том с пустой кружкой в руке выходит из комнаты.
– Ну, как вода, вкусная? – спрашивает Олимпия.
Мэлори улыбается. Другие обитатели дома тоже. Вопрос о воде сейчас кажется черным юмором.
– Да, – отвечает Том, спускаясь по лестнице. – Вкуснее я в жизни не пил.
На самой нижней ступеньке он заглядывает Мэлори в глаза.
– С фильтрами ты здорово придумала, – хвалит Том, проходит в гостиную, ставит кружку рядом с телефоном и поворачивается к остальным. – Давайте вернем мебель на место. Приведем наш дом в порядок.
Глава 16
На реке чувствуется, как припекает полуденное солнце. Увы, сегодня оно не умиротворяет Мэлори, а напоминает, что их с детьми видно издалека.
– Мама! – шепчет Мальчик.
Мэлори подается вперед. В ладони саднит заноза от весла. Уже третья.
– Что такое?
– Тш-ш-ш! – шипит Мальчик.
Мэлори перестает грести и прислушивается.
Мальчик прав. Слева на берегу что-то движется. Хрустят ветки. Не одна, а несколько.
«Тот мужчина кого-то видел на реке», – в панике думает Мэлори.
Или это сам лодочник? Он в лесу прячется? Преследует ее, ждет, когда она застрянет, чтобы сорвать с нее повязку? Или с детей?
Снова хрустят сломанные ветки. Кто-то медленно движется за ними. Мэлори вспоминает брошенный дом. Там было безопасно. Зачем они пустились в путь? Там, куда они направляются, будет безопаснее? C чего бы это? На что, кроме повязки, можно надеяться в мире, где нельзя открывать глаза?
«Мы ушли потому, что одни ждут новостей, другие создают их сами».
Так говорил Том. Для Мэлори он был и остается источником вдохновения. Стоит представить его здесь, на реке, и у Мэлори появляется надежда.
«Том, все твои мысли очень дельные», – хотела бы сказать ему Мэлори.
– Мальчик, что ты слышишь? – шепотом спрашивает она и снова берется за весла, опасаясь, что лодка слишком близко к левому берегу.
– Мама, оно близко, – отвечает Мальчик. Потом признается: – Мне страшно.
Мэлори бросает весла и прислушивается, наклонив голову к левому плечу.
Нос лодки ударятся обо что-то твердое. Мэлори кричит. Дети визжат.
«Мы врезались в берег!»
Мэлори тычет веслом туда, где должен быть ил, но его там нет.
– Оставь нас в покое! – верещит она, скривившись. Внезапно Мэлори хочется оказаться дома, в четырех стенах. На реке стен нет. И подвала нет. И чердака.
– Мама!
Под крик Девочки кто-то прорывается сквозь подлесок. Кто-то крупный.
Мэлори снова тычет веслом, но задевает лишь воду. Хватает Мальчика с Девочкой и прижимает к себе.
Слышит рычание.
– Мама!
– Тише! – кричит Мэлори, еще плотнее прижимая к себе Девочку.
«Это тот мужчина? Он ненормальный? Или это твари рычат? Они хоть какой-то звук издают?»
Рык раздается снова, и на сей раз Мэлори узнает его. Рык собачий. Точнее, похож на собачий…
Волки!
Мэлори не успевает отстраниться, и волчьи когти распарывают ей плечо. Она вскрикивает и тут же чувствует, как по плечу струится теплая кровь. На дне лодки плещется холодная вода вперемешку с мочой.
«Волки нас чуют, – думает Мэлори, в панике крутит головой и бесцельно машет веслом. – Понимают, что мы не в состоянии защититься».
Снова раздается глухой рык. Это волчья стая. Нос лодки за что-то зацепился. От весла толку мало. Лодка качается, словно волки удерживают нос.
«Они могут запрыгнуть! Могут запрыгнуть в лодку! Давай, переползи в нос. Нужно оттолкнуться от берега».
Поднимаясь, Мэлори машет веслом над головами детей и кричит. Лодка кренится вправо. Они опрокинутся! Мэлори встает ровнее. Волки рычат. Плечо обжигает боль, какой Мэлори в жизни не чувствовала. Мэлори зажимает плечо рукой, судорожно машет веслом. До носа лодки не дотянуться. Мэлори шагает в ту сторону.
