– Помню, – отвечает Джулс. – Мне приснилось, что его выдернули.
Джулс встает. Они с Томом завтракают орехами, лайка – консервированным тунцом.
– Давай перейдем через дорогу, – предлагает Том.
Трава лужайки сменяется асфальтом. Том с Джулсом снова на улице.
Солнце припекает. На свежем воздухе чудо как хорошо. Том хочет об этом сказать, но Джулс окликает его первым.
– Том, а это еще что?
Том, с завязанными глазами, поворачивается.
– О чем ты?
– Здесь какие-то колышки, Том. Похоже… Здесь палатка.
– Посреди улицы?
– Да, посреди нашей улицы.
Том подходит к Джулсу. Его метла касается чего-то, судя по лязгу, металлического. Том опасливо тянется во мрак и касается находки Джулса.
– Не понимаю, – говорит Том, кладет метлу на землю и обеими руками ощупывает край брезента, натянутого выше его роста. Вспоминается уличная ярмарка, на которую он однажды водил дочь. Дороги тогда перекрыли оранжевыми конусами. Сотни художников и скульпторов продавали свои работы – картины, рисунки, статуэтки. Продавцов разместили рядами – пойди пересчитай их! Каждый выставил свой товар в брезентовой палатке.
Том заходит в палатку, поднимает метлу над головой и прочерчивает широкую дугу. Здесь лишь четыре столбика, на которые натянут брезент.
«Военные», – думает Том. Палатка явно не ярмарочная.
В детстве Том слышал, как мать хватается перед подругами, мол, ее сын «не пасует перед трудностями». «Он старается решить любую проблему, – говорила она. – Интересуется каждой мелочью в доме». Тому вспоминались улыбки на лицах маминых подруг в ответ на такие рассказы. «Игрушки? Игрушки ему не нужны, – заявляла мать. – Ветка дерева для него игрушка. Провода за магнитофоном – игрушки. Понять, как открывается окно, – любимая игра». В таком ключе описывалась вся жизнь Тома. «Ему нужно знать, как что устроено. Задайте Тому вопрос. Если он не сможет ответить сразу, то непременно выяснит. Он из тех, кто решает проблемы. Любые». Том не считал свой характер исключительным, пока не родилась Робин. Дочкин интерес к сути вещей потряс его. Сейчас он стоит у палатки и чувствует себя не то мальчишкой, желающим понять, как устроена палатка, не то родителем, предостерегающим его об опасности.
Том с Джулсом долго ощупывают палатку.
– Может, она нам пригодится, – говорит Том, но Джулса уже нет рядом с ним.
Том перебирается через дорогу и на голос Джулса идет на лужайку.
Так они оказываются у первого незапертого дома. Глаза в нем лучше не открывать. Том с Джулсом переступают порог.
В доме гуляют сквозняки. Значит, окна можно не проверять: они точно открыты. В первой же комнате метла Тома упирается в груду коробок. Ясно, что хозяева дома готовились к отъезду.
– Джулс, проверь здесь, – просит Том. – Я пойду дальше.
Убежище они покинули двадцать четыре часа назад.
Под ногами ковер. Том медленно пробирается по чужому дому. Вот диван. Вот стул. Вот телевизор. Джулса и лайку здесь почти не слышно. В раскрытые окна дует.
Вот стол. Том проводит рукой по его поверхности и что-то нащупывает.
«Миска», – думает он.
Том поднимает ее и слышит, как на стол что-то падает. Ощупав поверхность стола, Том находит нечто неожиданное.
Вроде бы ложка для мороженого, но поменьше.
Том проводит по ложке пальцем. К ней что-то прилипло. Том вздрагивает. Это не мороженое. Однажды он уже касался чего-то подобного.
«На краю ванны. Возле дочкиного запястья. Кровь была такой. Густой. Мертвой. Кровь Робин…»
Дрожа, Том подносит миску к груди, а ложку откладывает. Он ведет пальцем вниз по гладкой керамической поверхности, касается чего-то, лежащего на дне. Охает и роняет миску на ковер.
– Том!
Том отвечает не сразу. Он и такого однажды касался.
Робин принесла это из школы, с урока природоведения, и держала в банке из-под кофе, куда собирала мелочь. Том обнаружил трофей, когда Робин была в школе. Обнаружил, потому что искал источник мерзкого запаха.
Трофей, поблекший шарик, обнаружился в банке, прямо на монетах. Между пальцами Тома шарик с хлюпаньем сжался.
Свиной глаз. Препарированный. Робин говорила, что на природоведении они проводили опыты.
– Том, что у тебя случилось?
