Он стоял рядом с нею в полутемной таверне.
— Если бы была надежда, что он умрет насовсем, я убил бы его за то, как он смотрит на тебя.
Она не собиралась лгать и утверждать, что внимание Аджани ей безразлично. Во время переговоров с ним перед входом в таверну она вспомнила о предупреждении Дэниела и подумала, что, может быть, ей
Дойдя вместе с Эдгаром до небольшой ниши под лестницей, она приостановилась. Быстро, чтобы не успеть подумать о том, что это плохая затея, она притянула Эдгара к себе и поцеловала. Она предполагала, что это будет простой поцелуй, нечто вроде «спасибо-что-понимаешь-меня-без-слов», но Эдгар тут же прижал ее к себе. Его ладонь скользнула ей на крестец, а сама Китти осознала, что ее руки сами собой обвились вокруг его шеи. Она таяла в поцелуе, ее тело вспоминало, насколько это хорошо, а в глубине сознания мелькнуло отчаянное сожаление о том, что она так давно не бывала в его объятиях.
Когда Эдгар немного отодвинулся, она подумала, что хорошо бы восстановить ту дистанцию, которую она поддерживала весь минувший год, но не смогла этого сделать. Она обвилась вокруг него, а он смотрел на нее так, будто, кроме нее, во вселенной не существовало больше ничего. Пусть они находились в таверне, но сейчас им удалось найти местечко, недоступное досужим взорам. С бессильным отчаянием она пожалела о том, что такое место нашлось, как будто присутствие посторонних помогло бы ей вернуть самоконтроль, который грозился полностью улетучиться уже со следующим ударом сердца.
— Прости, — прошептала она, высвобождаясь из его объятий. — Мне не следовало…
Он поцеловал ее быстро и нежно, одним коротким прикосновением губ, и лишь после этого сказал:
— Врунишка.
Она отвернулась, чтобы он не видел выражения ее лица.
— Это ошибка…
Вместо ответа он поцеловал ее в шею. Его растопыренные пальцы, не получившие пока что от нее приказа остановиться, скользили по косточкам ее корсета. Ее кожу отделяли от его рук блузка и корсет, но все равно от его прикосновений по ее коже словно тянулись огненные линии.
Она подалась назад, зная, что он сейчас же устранит возникшее было между ними расстояние.
— Я не перенесу еще одной твоей смерти, — дрожащим голосом сказала она.
Он не стал спорить с нею, не стал убеждать ее, что это, как они оба знали, всего лишь пустой страх и глупость.
Он остановил ее рукой, лежавшей на ее ягодице. Потом он поднял вторую руку, пробежал пальцами по ее волосам и немного наклонил ее голову. Целуя и покусывая ее горло, он провел свободной рукой по ее ребрам, между грудями и немного вбок.
— Я жив. И ты жива, со мною. Это, — он легонько прикусил пульсирующую артерию на шее, — и это, — он прижал ладонь к ее сердцу, — бьется. Это же твое сердце, Кит. Ты чувствуешь его?
Она снова прижалась к нему.
— Что-то чувствую.
Он не то засмеялся, не то зарычал.
— Вот видишь? Мы оба живы.
Вместо ответа Китти извернулась в его объятиях и снова поцеловала его. Это — свобода находиться в его обнимающих руках, прикасаться губами к его губам, прижиматься телом к его телу — и было тем самым, ради чего стоит жить.
— Ты нечестно споришь.
— Я не спорил. — Он обнял ее одной рукой за плечи и шагнул вперед. Потом прошептал ей в самое ухо: — Я люблю тебя. Ты любишь меня. Ты придешь в себя или… — Он умолк.
Они поднялись по нескольким ступенькам, а он все не заканчивал фразу. Китти ждала, но Эдгар так ничего и не сказал.
Когда они дошли до второго этажа, она не выдержала.
— Или что?
Он взглянул на нее с неподдельной растерянностью, как будто понятия не имел, о чем идет речь.
Чувствуя некоторое раздражение, она двинулась дальше. Дойдя до середины следующего лестничного марша, она остановилась и спросила:
— Ты сказал: «Ты придешь в себя или…» — и остановился. Так что будет «или»?
— Никакого «или» нет и быть не может. — Эдгар самоуверенно ухмыльнулся, как в давние времена, когда он только-только попал в Пустоземье и решил соблазнить ее. Тогда она считала, что переспать с мужчиной — дело совершенно пустячное, и снисходила до того, чтобы его заметить, лишь когда бывала в настроении. Тогда же она связалась с Дэниелом, во-первых, для развлечения, и во вторых, чтобы доказать самой себе, что она не влюбилась в Эдгара. В результате она разрушила свою дружбу с Дэниелом, но нисколько не обескуражила Эдгара. Любые преграды, которые она пыталась возвести, он игнорировал с такой непреклонной решительностью, что она не могла придумать, как еще сопротивляться, и через пару лет все же перестала делать вид,
