крике.
Как ни странно, крысолов и мясник сдержали слово. Они более не учинили зла ни королеве Хелейне, ни ее оставшимся детям, а просто скрылись с головой принца.
Нельзя сказать, что Хелейна пережила тот роковой вечер, хотя Кровь и Сыр пощадили ее. После случившегося она не желала ни есть, ни мыться, ни покидать свои покои; и не могла более видеть своего сына Мейлора, зная, что обрекла его на смерть. Королю ничего иного не оставалось, кроме как забрать мальчика у супруги и отдать его своей матери, вдовствующей королеве Алисенте, дабы она воспитывала ребенка как своего собственного. С той поры Эйгон и его супруга спали раздельно. Королеву Хелейну все глубже и глубже затягивало в трясину безумия, а король ярился, пил и ярился вновь.
И с того дня потекли реки крови.
Взятие Харренхолла принцем Деймоном стало для его милости тяжким потрясением. До того дня Эйгон II считал дело единокровной сестры безнадежным. Харренхолл в первый раз заставил короля почувствовать себя уязвимым. Очередными ударами стали последующие быстрые поражения у Горящей Мельницы и Каменной Ограды, заставившие Эйгона осознать, что положение гораздо опаснее, нежели виделось. Страхи сии усугубились, когда вернулись вороны из Простора, где зеленые считали себя наисильнейшими. Дом Хайтауэров и Старомест твердо поддерживали Эйгона, и Арбор также был на стороне его милости... Но повсюду на юге прочие лорды присягали Рейнире, включая лорда Костейна из Трех Башен, лорда Маллендора из Нагорья, лорда Тарли из Рогова Холма, лорда Рована из Золотой Рощи и лорда Гримма с Серого Щита.
Последовали и другие удары: Долина, Белая Гавань, Винтерфелл. Блэквуды и прочие речные лорды стекались к Харренхоллу под знамена принца Деймона. Корабли Морского Змея перекрыли Черноводный залив, и каждое утро королю Эйгону о том плакались купцы. Его милость мог ответить на их жалобы разве что очередной чашей крепкого вина. «Соверши хоть что-то» – требовал король от сира Отто. Десница уверял его милость, что кое-что делается: он уже вы?носил замысел по разрушению блокады Велариона. Одной из главных опор Рейниры в ее притязаниях на престол был супруг королевы, принц Деймон, но он же являлся и одной из величайших ее слабостей. Во время своих странствий принц нажил более врагов, нежели друзей. Сир Отто Хайтауэр, что находился в первом ряду тех врагов, обратился через Узкое море к другим неприятелям принца – Королевству Трех Дочерей, надеясь убедить их выступить против Морского Змея.
Молодому королю медлительность была не по нраву. Отговорки деда вывели Эйгона II из терпения.
Его милость остался глух к мольбам своей матушки, вдовствующей королевы Алисенты, что выступила в защиту сира Отто. Призвав лорда Хайтауэра в Тронный зал, Эйгон сорвал с его шеи цепь десницы и швырнул ее сиру Кристону Колю.
– Мой новый десница – стальной кулак, – хвастался король. – С писанием бумаг покончено.
Сир Кристон не замедлил показать свою ретивость:
– Вам не пристало просить ваших лордов о поддержке подобно нищему, что клянчит милостыню, – сказал он Эйгону. – Вы законный король Вестероса, и те, кто отрицают сие, – изменники. Им давно пора узнать цену вероломства.
Ларис Стронг Косолапый, мастер над шептунами короля Эйгона, составил перечень всех тех лордов, что собирались на Драконьем Камне, дабы присутствовать на коронации Рейниры и заседать в ее Черном совете. Владения лордов Селтигара и Велариона располагались на островах, а посему пребывали вне досягаемости гнева его милости – ибо Эйгон II не имел силы на море. Но те черные лорды, чьи земли лежали на материке, не обладали подобной защитой.
Войска короля легко взяли Сумеречный Дол, захватив его врасплох. Город разграбили, корабли в гавани предали огню, лорда Дарклина обезглавили. Следующей целью десницы стал Грачиный Приют. Заблаговременно упрежденный о приближении сира Кристона, лорд Стонтон закрыл ворота и оказал сопротивление нападавшим. Находясь за стенами, его светлость мог только взирать, как сжигают его поля, леса и деревни, а скот и крестьян предают мечу. Когда запасы съестного в замке приблизились к истощению, лорд Стонтон отправил на Драконий Камень ворона, прося подмоги.
Через девять дней после того, как лорд отослал свою мольбу о помощи, со стороны моря донесся шум кожистых крыльев. Над Грачиным Приютом возникла Мелеис, за покрывавшую ее алую чешую прозванная Красной Королевой. Перепонки крыльев ее розовели, а гребень, рога и когти сверкали подобно меди. На спине Мелеис, блистая на солнце сталью и медью брони, восседала Почти Королева Рейнис Таргариен.
Сир Кристон Коль не устрашился – десница Эйгона того и ждал, на то и рассчитывал. Барабаны отбили сигнал, и вперед выступили лучники и арбалетчики, наполнившие воздух стрелами. Взведенные скорпионы выпустили железные болты – такие же, как те, что некогда сразили Мераксес в Дорне. В драконицу угодило десятка два стрел, но сие лишь разъярило Мелеис. Она устремилась вниз, направо и налево извергая огонь. Пламя охватывало гривы, шкуры и сбрую коней, следом загорались и рыцари в седлах. Латники роняли копья и обращались в бегство. Кое-кто пытался укрыться за щитом, но ни дуб, ни железо не могли сдержать дыхание дракона. Сир Кристон, верхом на своем белом коне, кричал сквозь дым и огонь:
– Цельтесь во всадника!
А Мелеис ревела, исторгая из ноздрей клубы дыма, и в пасти ее бился охваченный языками пламени жеребец.
Но вот раздался ответный рев. Показались еще две крылатые фигуры: король верхом на Солнечном Огне, Золотом Драконе, и его брат Эймонд на Вхагар. Кристон Коль поставил капкан, и, заглотив наживку, в него попалась Рейнис. И ныне челюсти капкана захлопнулись.
Принцесса Рейнис и не пыталась спастись бегством. С криком, полным радости, она щелчком кнута развернула Мелеис к супротивникам. В поединке с
