За воротами взвыла и громко, настырно залаяла собака. Странно, но ни горечи, ни страха – а как же! попался! – он не почувствовал. В сон клонило так, что не оставалось сил даже на любопытство:
– Как вы?..
– Как я узнал? Все, что связано с Третьей сестрой, – государственная тайна, – процедил агент. – Которую, кстати, очень удобно хранить: бедуины боятся даже тени имени аль-Лат – ну будет вам кривиться… И ни с кем о ней не разговаривают. А тут, судите сами: сумеречник, знакомый с ибн Тулуном, который знает о… обо всем, короче. В аш-Шарийа таких немного. Если они вообще есть. Странно, что вы так быстро проговорились.
– Так вы не знали, кто я?
– Я же говорю – я только сейчас все понял.
– Врете, – наливаясь злобой, прошипел Тарег. – Врете. Или недоговариваете. Может, узнали только сейчас, но вы меня ждали. Именно здесь. Я чувствую ложь, забыли? Не смейте мне врать!..
– Я не вру, – смерил его взглядом агент. – После того как марибские идиоты все провалили в аль-Румахе, пошли слухи о воине-сумеречнике, странствующем из кочевья в кочевье.
– Странствующем? – Тарег поперхнулся смехом и закашлялся.
– Ну да, – поднял брови агент. – А что тут смешного?
– Уже неважно, – тихо проговорил нерегиль.
– Как угодно, – пожал плечами человек. – Ну а потом вы отличились в Хайбаре. Вас опознали – очень быстро.
– Чем же я так сильно выделился в лаонской толпе?
– Тем, что держались особняком, – усмехнулся агент. – И вступились за аз-Захири. И за того беднягу, что проткнула ножом лаонская ведьма во дворе Хайбарской крепости.
– Откуда вы все это?..
Человек в сером хмыкнул.
– Впрочем, какая разница, – пробормотал Тарег. – Я должен был предполагать, что в стойбище у вас есть глаза и уши. Что же дальше?
Агент пожал плечами:
– К кальб тут же послали гвардейцев. С приказом схватить всех сумеречников. Любого вида, окраса и возраста.
– А женщины вам зачем сдались? В особенности беременные? – прищурился нерегиль.
– Женщины? От бедуинов привели только одну беременную сумеречную женщину, – искренне изумился человек. – Во-от с таким животом, правда…
– Там две беременные женщины. Одну зовут Аирмед, – терпеливо пояснил Тарег. – А с большим животом – видимо, Финна. Ее вообще не было в Хайбаре. Равно как и мужа Аирмед, Киарана. Он незадолго перед тем упал с лошади во время охоты, отшиб бок и остался в стойбище охранять Финну. Так зачем вам понадобились женщины и непричастные? Зачем вам понадобились остальные сумеречники?
– А вдруг вы поменяли облик? – тонко усмехнулся человек.
– Вы все-таки недоговариваете. И потом, какой шайтан закрыл ваши глаза и уши в кочевье? Почему вам не сказали, что меня там нет? Меня держали совсем в другом месте, об этом знали все до последного младенца!
– Я ненавижу бедуинов, – с искренней горячностью признался агент. – Эти ублюдки ненадежны, трусливы и продажны. Кальбиты хотели нажиться на продаже лаонцев и сказали, что прибившегося чернявого уже и след простыл. Сбежал, мол, причем давно. А мутайр тоже хотели нажиться – но как раз на продаже чернявого
– Это чистая правда, в особенности про ненадежность, болтливость и продажность. Но не вся.
– Хорошо, – кивнул агент. – Мы рассудили так. Даже если вам удалось скрыться, вы не оставите своих в беде. И явитесь за ними сюда. В Медину.
– Так вы знали, что они ни при чем. Вы их… Проклятье.
Человек вдруг показал зубы в совершенно волчьей улыбке:
– Вот именно. Проклятье. Мы-то ждали нерегиля халифа Аммара. Огненного смерча и вихря.
Тарег резко встал и отряхнулся:
– Я понял. Вы ждали вихря, а пришла помойная собака.
– А нечего было губу раскатывать, – зло скривился человек. – Нет ничего особенного в этих ваших волшебных делах. Если б по пустыне гулял огненный смерч, к нам бы, сирым, несведущим, не обратились. Обратились бы к магам. Возможно, магам ваших кровей. Но за вами послали гоняться не магов. За вами послали гоняться нас. Проклятье…
– Я смотрю, вы разочарованы, почтеннейший.
Человек медленно поднял глаза:
– Вы не поняли, господин нерегиль. Я не разочарован. Я убит. Я, видите ли, вырос в этом городе. У меня здесь семья. Вся. И пятнадцать, и восемнадцать лет назад мои домашние успели бежать на запад. А когда через несколько лет карматы пошли на Ятриб, вернулись сюда. Нужно же хоть что-то полезное
