Коури заметил, как взметнулась над его головой костяная палица, как ослабли и заструились ожившей рекой кольца длинного тела, бросавшие одну жертву, чтобы схватить другую, как с омерзительным чмоканьем вырвались из влажной раны на мертвом теле шамана страшные клыки. А вслед за ними взметнулся вверх фонтанчик разжиженной плоти вперемешку с ядовитой слюной полоза.
Повелитель Камней едва успел прикрыться щитом от опасных брызг. И провернуть лезвие в глазнице змееящера. Получилось! Клинок с трехлистным клеймом неизвестного мастера не обломился. Кинжал вошел в череп полоза по самую рукоять, а потом, словно живой, вырвался из пальцев. Уже откатываясь в сторону, Коури получил ответный удар.
Тварь агонизировала. Змееящер не мог сейчас точным выпадом перебить дерзкого двуногого пополам или снести ему голову — хвост полоза разил не прицельно. Но все так же сильно.
Костяная палица лишь вскользь задела щит Повелителя Камней. Однако и этого оказалось достаточно, чтобы отшвырнуть Коури обратно к тлеющему бревну. Щит разлетелся в щепки, а голова с такой силой уткнулась в теплое почерневшее от огня дерево, что сознание Повелителя Камней рванулось наружу, будто снаряд, выпущенный из пращи.
Приближаться к затихшему пепелищу не решались ни звери, ни птицы. Обильная добыча манила, однако голодные падальщики слишком дорожили своими звериными и птичьими жизнями. Хитрый двуногий, который только что на их глазах победил непобедимого, снова притворился мертвым. И без сомнения, ждал следующую легкомысленную жертву, согласную разделить участь змееящера. Только падальщики не бывают легкомысленными. Они осторожны и предпочитают пережидать опасность столько, сколько потребуется.
Глава 3
Сознание возвращалось мучительно медленно. Сознание возвращалось медленно. Сознание возвращалось мучительно. Ныла ушибленная рука, на которой еще болтались ремни расщепленного каркаса щита. Жутко болела голова.
Коури попытался вспомнить, где он и что он. Вышло не сразу. Память еще блуждала слишком далеко — по следам возвращающегося сознания. Повелитель Камней стряхнул с руки остатки развалившегося щита. Неудачно — Коури застонал. Зато резкая боль подхлестнула заплутавшую память.
Он вспомнил, как черное небо ночи прожгла огненным следом большая красная звезда. Еще одним Демоном стало больше по Эту сторону Жизни. Само по себе плохое предзнаменование… А особенно плохо то, что этот Демон пронесся над самым Нижним Лесом и наверняка притаился где-то поблизости от поселка.
Коури вспомнил, как вожди и воины собрались на Совет. Как Зазывающий Духов тихо объявил, что грядет Великое Несчастье, и посулил гибель всему племени. Как начались приготовления к искупительному жертвоприношению. Как шаман выбрал жертву. Видящую Иначе. Лею.
Лея… Коури сжал зубы, сдерживая рвущийся откуда-то из самых глубин стон. Она прожила всего лишь один Цикл. Первый Цикл детства — первую треть жизни. И только-только вступила в Цикл юности. Она была молода, она была красива. Безумно красива. Может быть, поэтому на Лею обратили внимание неумолимые духи.
Лея… Она родилась незрячей. А те, кому неведом свет Этой стороны Жизни, способны заглянуть по Ту сторону. Об этом известно всем, даже непобедимым и своенравным людям Степи. Ослепшие в утробе матери — не бесполезные калеки, от которых предпочтительнее избавляться сразу. Ослепшие в утробе матери угодны духам. Они — Талисман, принадлежащий всему племени и никому из людей.
Талисманом можно пожертвовать, Талисманом можно откупиться, Талисманом можно умилостивить гневающихся духов. Духи добры — не так, как люди, но уж, во всяком случае, гораздо добрее безжалостных Демонов. Духи с радостью берут Видящих Иначе и сменяют гнев на милость. Только такие, как Лея, рождаются редко. Очень редко. Поэтому отдавать спасительные Талисманы духам шаманы позволяют, когда у племени нет другого выхода. А Демон Той стороны Жизни, обративший свой взор на живущих у подножия Гор, не оставил выхода. Так считал Зазывающий Духов.
С первыми лучами солнца Лея должна была войти в Погребальную Пещеру Священной Горы. И остаться там навсегда, вдохнув Дыхание Смерти. Видящую Иначе привели на Совет племени, чтобы все могли высказать свои просьбы к духам и передать их с отправляющейся по Ту сторону Жизни. Лея покорно кивала. Лея слушала, Лея запоминала. А Коури… Коури покинуло самообладание, свойственное Повелителям Камней. Его держали вожди и воины, а он рвался к шаману и кричал, кричал…
Зазывающий Духов тоже кричал. О предопределении, о судьбе, о воле благосклонных к людям Владык Той стороны, которые решили участь Талисмана-Леи еще до ее появления на свет.
— Или ты не веришь в мудрость и могущество духов, Повелитель Камней? — грозно вопрошал шаман.
Коури в тот момент куда больше верил в силу руки, раскручивающей пращу, но пустить камень в шамана ему не дали. Его просто вышвырнули с Совета. А Лея осталась там.
Когда нужно вернуть мятущейся душе спокойствие и отрезвляющий холод — рассудку, следует идти к бесстрастным камням. До наступления утра, до
