– Ты посылала за мной, – сказал Изгнанник.
– Да.
Тах обернулся, чтобы увидеть его. Широкий край его шляпы бросал тень на глаза, но она не могла сравниться с их темнотой. Тахион взял руки Изгнанника и положил ладонь на свой живот.
– Почувствуй ее.
И Тахион собрал мысли его/ее ребенка и бросил их в сознание своего изысканного любовника.
Изгой смотрел как животное на скотобойне смотрит на приближающийся удар молота.
– Она умрет. Я умру… если ты не поможешь нам.
Человек отдернул руку, как будто контакт причинил ему боль.
– Я пытался… пытался помочь.
– Здесь? – Тахион обвел пространство вокруг. – Этого недостаточно. Время для снов прошло.
– Это сложно. Он очень опасен.
– Я знаю. – Долгое молчание, и ядовитая мягкость. – Могу поспорить, лучше, чем ты.
Щеки Изгнанника вспыхнули как огонь.
– Откуда ты знаешь, что я могу сделать что-нибудь? – в низком голосе звучала детская жалоба.
– Я не знаю… и возможно, ты хотел бы, чтоб я считал тебя признаком приближающегося безумия. Это сняло бы тебя с крючка. Но ты послал Арахиса. Он говорил о тебе с почтением. Нет, ты существуешь. И теперь ты должен найти в себе силы для действия.
Изгнанник отвернулся.
– Их так много… так много тех, кому я нужен.
– А теперь их на одного больше, – оборвал его Тахион. Он/она тронул свой живот. – Ее зовут Иллиана. Я пою, и она мысленно мне подпевает. Она шалунишка, она знает, что есть особое место, и если пнуть в него, я помчусь в туалет. Она знает, что это выводит меня из себя, а ее это забавляет.
Тахион видел, как напряглась спина ее вынужденного героя. Мышцы его шеи вздулись, протестуя.
– Это Иллиана, – спокойно продолжил Тахион. – И Блез ударил меня в живот. Для него она просто паразит. Средство мучить меня. Но я знаю лучше… она моя дочь… и я люблю ее.
Тахион встал. Неловко подошел к Изгою. Коснулся его спины.
– Не позволяй ему убить ее.
Человек обернулся, едва не сбив Тахиона с ног.
– Ты поцелуешь меня?
– Что? Сейчас?
– Сейчас… Когда-нибудь… всегда.
– Ну… да.
– Ты колебалась! – Обвинение и подозрение в голосе превратили слова в сталь.
– Конечно. Я не знаю, кто ты. Ты не знаешь, что я.
– Моя любовь.
Тахион закрыл уши руками и неловко поковылял прочь. Шел, пока все пространство комнаты не пролегло между ними.
– Прекрати, прекрати, прекрати! – срывающееся дыхание выделяло каждое слово. – Почему никто не хочет узнать меня? Почему я всегда какой-то символ? Святой Джокертауна. Педик из космоса. Таксианец. Алкоголик, принц, доктор, чужак, любовник, конкурент. А теперь еще твоя «любовь». Но так, черт побери, просто не может продолжаться. – Он разрыдался.
В три длинных шага Изгой пересек комнату. Обхватил Тахиона, начал говорить что-то тихое и умиротворяющее.
– Поцелуй, – бормотал Тахион устало, когда его рыдания стихли. – Это цена свободы? Ну ты получишь ее. Я клянусь.
Сон расплывался. Тах почувствовал под собой раскладушку, давление переполненного мочевого пузыря, запах от помойного ведра, голоса, раздающиеся снаружи.
И трепещущий в сознании как исчезающее воспоминание другой голос:
– Ты обещала. Помни. Ты обещала.
– Доктор, доктор Тахион, вставайте.
Тах приподнялась на локте. Откинула назад волосы, пытаясь сфокусироваться.
– Арахис, слава Идеалу…
Слова стихли, когда она увидела, что джокер высунулся из пола, словно рогатый гриб. Тах моргнула и поняла, что нижняя его часть исчезала в маленьком отверстии… Там, где не должно было быть никакого отверстия.
