спецназовцам, он отступил внутрь, протащив Норволка за собой.
Огонь оказывает на людей замечательный эффект. Страх сгореть мгновенен и очень глубок. Джеку нравилось сжигать вещи, но не нравилось сжигать людей. Таким образом, психологический эффект огненных молний был очень удобен.
Бруклинские полицейские не забыли о задней стене. Они считали маловероятным, чтобы беглецы могли выбраться на свободу таким образом, так что они оставили там лишь патрульную машину и пару копов.
По счастливому стечению обстоятельств оба копа вспомнили о срочных делах, когда Джек прожег крышу над задним сиденьем машины. Они умчались по улице в противоположных направлениях.
– Здесь не очень хорошо пахнет, – сказала Спраут, нырнув на заднее сиденье.
– Станет лучше, когда машина поедет, – сказал Джек.
Он помог Дургу сгрузить КейСи рядом с ней.
Затем пустил огненный шар сквозь отверстие в стене, чтобы сдержать любопытство спецназовцев по ту сторону. Дург отодрал пистолет от головы Норволка, подтолкнул все еще ошеломленного лейтенанта к пассажирскому сиденью, затем обежал машину, чтобы занять место водителя.
– Увидимся позже, – сказал Джек. – Хочу убедиться, что наши друзья на той стороне ведут себя правильно. Оооо!
Его вздернули прямо в небо. Оттуда прогремел голос.
– ДЖЕК? ДЖЕК ПОПРЫГУНЧИК? ЧТО, ЧЕРТ ВОЗЬМИ, ТЫ ТУТ ДЕЛАЕШЬ, КРЕТИН?
– Бегите, – закричал Джек. – Я разберусь с ним.
Даже не оглянувшись, Дург завел машину и вдавил педаль в пол.
Джек попытался умчаться прочь. Невидимая рука быстро схватила его, распяв руки по сторонам. Он не мог двигаться.
– Не заставляй меня играть по-жесткому, – сказал он.
Черепаха пожевал губу.
– Ты с ума сошел? – спросил он в микрофон.
– Только чуть-чуть, – ответили ему через аудиоколонки, установленные в панцире. – Слушай, чудесно было пообщаться с тобой, но мальчики в синем собираются организоваться там и пострелять в меня через минуту. А у меня еще места, которые я хотел бы повидать, и люди, с которыми надо бы разобраться.
– Господи боже, ты в федеральном розыске. Зачем ты… – Он остановился. – Я понял. Это Спраут.
– Ты уверенно выигрываешь этот раунд. Это Спраут. А теперь отпусти меня.
– Иисусе, Джек, это побег из тюрьмы. Я не могу отпустить тебя после этого.
– Так ты спелся со свиньями? Линия фронта и вся эта чушь из шестидесятых осталась позади, и теперь это та сторона баррикад, которая тебя устраивает?
Внизу затрещали выстрелы. Черепаха вздрогнул. Пламя бросилось от руки Джека. Особенно смелый спецназовец с «М16» завизжал и выпустил оружие, как будто оно жгло ему руки. Наверное, потому что так оно и было.
– Эй вы, там внизу. Прекратите, – сказал Черепаха. – Я держу ситуацию под контролем.
– Будь я проклят, если держишь.
– В твоей заднице появится несколько новых отверстий, если они решат, что я не смогу справиться с тобой. Давай, Джек. Неужели ты не видишь, что это не выход?
– У нас полно других путей.
– Джек, я сочувствую тебе и Марку, и особенно Спраут. Но мы не можем больше вести себя так. И не сейчас, ради всего святого! Джордж Буш в городе. Вся страна считает, что тузы идут рука об руку с дьяволом. Что подобное происшествие сделает с дикими картами повсюду?
– Мать твою, ничего, ты довольный сукин сын в оловянной кастрюле. Если они собираются спустить с цепи толпы линчевателей, они сделают это рано или поздно. Если им придется, они это сделают. Отпусти меня.
– Нет, – чопорно сказал Черепаха. – Благополучие всех диких карт поставлено здесь под угрозу. Я задерживаю тебя.
– Жизнь маленькой девочки под угрозой, ты, ублюдок. И Марк Медоуз не будет гнить за решеткой! – Джек стиснул зубы, и огонь вырвался изо всех пор его тела. Невидимая хватка не ослабла. – Итак, я не могу подпалить твои телекинетические пальцы, да?
– ОНИ ВСЕГО ЛИШЬ ВООБРАЖАЕМЫЕ, ТЫ ЗНАЕШЬ.
– Да? Тогда что они могут со мной сделать?
– ЭТО. – Его рука начала непреклонно выжимать из него воздух.
Он огляделся. Полицейская машина уже скрылась из виду. У Дурга были инструкции, что делать, если Марка схватят, в каком бы облике он ни был. Миссия была успешна только в том случае, если Спраут была на свободе. И КейСи.
Проклятье. Она хорошая девочка. И Марк действительно любит ее. Но я ничего не могу для нее сделать.
