мага. Судя по его делишкам, парень был тем еще кровопийцей… Тут даже портрет есть, можешь себе представить? Кого же он мне напоминает?..
Амалии пришлось изо всех сил ущипнуть себя за запястье, чтобы не броситься обратно. Дерек и так знал слишком много, и стоит ей показать, что страничка из старой книги действительно так важна… Проклятье, почему она отошла так далеко?! Отсюда кое-как было видно только старые буквы и рисунок в самом низу страницы – то ли портрет немолодого мужчины, то ли…
– Наверное, обронил кто-то с нашего курса. – Амалия будто бы невзначай поднялась на ступеньку, но вид делала самый что ни на есть скучающий. – Кто-то еще читает старые сказки.
– Ты права. – На кончике пальцев Дерека зажегся крохотный огонек. – Просто древний и никому не нужный хлам. Думаю, от него стоит избавиться. Старая бумага хорошо горит.
Амалия едва подалась вперед – совсем чуть-чуть, но Дерек все же заметил.
– Значит, сказки? – усмехнулся он. – Маленькая обманщица. Тебе же нужна эта чертова бумажка, ведь так?
– Просто интересно, – буркнула Амалия и поднялась еще чуть выше. – Дай посмотреть.
И снова Дерек оказался быстрее. Амалия одним прыжком перемахнула через семь ступенек, но там уже никого не было. Сильные руки обхватили ее сзади.
– Зачем тебе играть в эти детские игры? – промурлыкал Дерек прямо в ухо. – Достаточно просто сказать, что эта страничка тебе нужна. И все. Ну же, скажи…
Амалия сжала зубы. Опять Дерек играет с ней, заставляет делать что-то, что нужно ему одному! И опять она никак не может противиться его выходкам… Нельзя упустить шанс узнать что-то о Матабере, а страничка из книги может оказаться последней частичкой головоломки, которую они с Агнешкой тщетно пытаются разгадать уже почти полгода.
– Да, мне нужна эта бумажка, – прошипела Амалия и ткнула Дерека локтем в живот. – Отдай.
– Прелестно, – рассмеялся тот. – Значит, я не ошибся. Ты получишь свою ветошь… но я хочу получить кое-что взамен.
– Даже не думай! – Амалия кое-как выдавила из себя что-то, отдаленно напоминающее издевательский смех. – Не надейся, что я буду… с тобой…
– Глупышка… – Дерек горячо выдохнул ей прямо в ухо. – Чего ради меняться на то, что я и так получу – рано или поздно? Нет, мне нужно кое-что совсем другое.
– И что же?
– Вот такой разговор мне нравится. – Дерек чуть сильнее приобнял Амалию за плечи. – Никакой пустой болтовни, прямо и честно. Старик Коннери обычно носит на поясе древний, как холмы, ремешок с бронзовой пряжкой… Наверное, когда-то он пристегивал к ней ножны меча. Она уже успела позеленеть от времени, потом почернеть и потом снова позеленеть. Сущая безделица, старикашка ничего не заметит. Принесешь мне пряжку – и страничка твоя. По рукам?
– Зачем тебе это старье? – удивленно пробормотала Амалия.
Она ожидала чего угодно – но только не этого. Зачем кому-то вообще могла понадобиться древняя пряжка Мастера Коннери? Чего в ней было ценного? И почему Дерек так хочет ее заполучить?..
– Это мое дело. Страничку в обмен на пряжку – и никаких вопросов.
С этими словами Дерек разжал руки.
Когда Амалия обернулась, на лестнице уже никого не было. Только темнота в углах будто бы стала чуть гуще.
Крохотные ледяные черточки. Только прямые, но вместе они образовывали узор, в котором при желании можно было бы разглядеть любую фигуру, – круг, квадрат, восьмиконечную звезду. Еще мгновение – и совершенство линий расплылось, а потом и вовсе исчезло. Снежинка растаяла, превратившись в крохотную капельку на ладони. Амалия вздохнула. Все прекрасное в этом мире недолговечно. Туфли стопчутся, платье рано или поздно порвется и превратится в тряпье, а тело и лицо изуродуют шрамы или морщины. А уж человеческие чувства… Меняются, танцуют, словно пары на балу, замерзают и тают, словно снежинки, – как можно в них не запутаться? Еще совсем недавно Амалия любила Алекса так сильно, как только могла, но сегодня в сердце поселилось что-то совсем другое. Какая-то гадкая и холодная пустота, вина, словно она должна была сделать… но не сделала. И сказала не те слова. И даже когда Урания утянула Алекса танцевать, Амалия почувствовала лишь одиночество, тоску и боль разочарования. А любовь… Ушла? Или ее и вовсе никогда не было, а Амалия принимала за истинное чувство лишь отчаянное желание близости?
Где-то под ногами послышалось настойчивое мяуканье, после чего крупная полосатая зверюга вскочила на подоконник рядом с Амалией и принялась тереться о ее руки мохнатой мордой. Кот всегда знал, когда хозяйке плохо. И всегда приходил отогнать тоску низким урчанием, от которого иной раз подрагивали стекла.
– Да, милый. – Амалия рассеянно почесала кота за ухом. – У меня нет для тебя угощений, прости. Может быть, Агнешка или Ливи принесут что-нибудь с бала. А я сегодня плохая.
Кот недовольно фыркнул, но потом все же принялся вылизывать Амалии ладони. Его чувства не отличались сложностью и тонкостью – чего только стоила манера бесцеремонно топтаться по груди и животу в середине ночи – но зато были искренними и бескорыстными. И ему действительно было не так
