— Так?
— Привыкай чувствовать его в руках. Покачай им взад-вперед. Учись управлять им, балансировать.
Я послушался. Несмотря на тяжесть, мне понравилось держать меч в руках. Мне понравился я сам с мечом в руках. Во мне проснулись воспоминания о тех временах, когда мне не надо было постоянно думать о выживании, как это бывает, когда живешь в приюте.
Все еще стоя в первой позиции, Мотт сказал:
— Вот отсюда начинается базовая атака.
— Значит, мне надо избегать этого, — ответил я.
Мотт удивленно приподнял брови.
— Почему же?
— Если она базовая, значит, это первое движение, о котором знает каждый, а значит, каждый знает, как от него защититься.
Мотт покачал головой.
— Нет, это действует не так. Поединок на мечах — это не шахматная партия, где ты делаешь ход, а потом наступает очередь противника.
Я вздохнул.
— Ну конечно.
Мотт снял со стены деревянный меч, длиной примерно как мой.
— Ну давай тебя проверим. Посмотрим, каков ты для новичка.
— Мне тоже взять деревянный меч?
Мои слова вызвали у Мотта улыбку.
— Даже с деревянным мечом я могу причинить тебе больше вреда, чем ты мне — с настоящим.
Едва окончив говорить, он взмахнул мечом и, описав дугу, ударил меня по плечу.
— Может, ты хотя бы попытаешься меня остановить?
Я скорчил гримасу и бросился на него, но он парировал удар.
— Неплохо, — похвалил Мотт. — Будь смелее. Принц Джерон этим славился.
— Да, но он мертв. Так что как бы смел он ни был, это его не спасло.
— Никто бы не справился с таким количеством пиратов, — сказал Мотт. — Никто с того корабля не выжил.
— И вероятно, у всех были мечи, — заметил я, разрубая мечом воздух, в то время как Мотт сделал шаг назад. — Так что умение обращаться с ним бесполезно.
— Расслабься, — посоветовал Мотт. — Ты слишком напряжен.
— Почему я? — спросил я, опуская меч. — Почему я здесь?
— А почему бы нет?
— Тобиас умнее, а Роден сильнее. Получается, я лишь отдаленно напоминаю принца, каким он должен был стать сейчас.
Мотт также опустил меч.
— Тобиас, вероятно, более образован, но ты несомненно умнее. Роден сильнее, но храброе сердце всегда одержит победу над сильным телом.
Он улыбнулся.
— А что касается внешнего сходства, оно усилится, если ты подстрижешься и будешь держаться прямее. Твоего лица почти не видно, когда ты говоришь. А теперь подними меч. Проблема в том, что ты пытаешься ударить по моему мечу. А тебе надо добраться до меня.
— Я могу вас поранить.
— Это поединок, Сейдж. В этом весь смысл.
Я поднял меч и ринулся на Мотта. Он шагнул ко мне, скрестил меч с моим, повернул и дернул вниз. Меч выпал у меня из рук и с грохотом свалился на землю.
— Подними, — велел Мотт.
Я пристально взглянул на него, поднял меч, но держал его острием вниз, давая понять, что урок окончен.
Он нахмурился.
— Я ошибся в тебе. Я думал, ты боец.
— А за что биться? За честь однажды быть убитым, как семья Экберта? Даже если я сделаю все, чего хочет Коннер, мне никогда не стать принцем. Я смогу только играть роль, и так будет уже до конца жизни.
— А что ты сейчас делаешь? — Мотт тоже опустил меч. — Изображаешь безразличие, хотя я видел, что ты испуган. Делаешь вид, что тебе ни до кого нет дела, но я заметил твою реакцию, когда упал Латамер. Притворяешься, что без сожаления оставил свою семью в Авении, но я-то слышал, каким тоном ты о них говоришь. Не думаю, что ты так ненавидишь людей, как хочешь показать. Ты и теперь актерствуешь, Сейдж. Все, чего хочет Коннер, — чтобы ты
