это он написал, — тем менее осторожным он будет и в конце концов выдаст себя. — Коннер усмехнулся, а затем добавил: — Я уверен, эта тайна останется между нами, так ведь?
Он не ждал ответа, и я не ответил. Коннер встал и посмотрел на меня. Он поднял мое лицо и оглядел его на предмет синяков и порезов.
— Ты стал еще лучше после моего подземелья. Надеюсь, этот опыт заставит тебя смириться.
Он принял потерянное выражение моего лица за ответ и продолжил:
— Ты трудный подросток, Сейдж, но я думаю, это связано с недостатком дисциплины и надзора, а значит, с этим можно справиться.
Я слышал, что там, в подземелье, ты сказал Мотту, что будешь моим принцем. Это так?
— Я вам нужен.
— Почему это?
Мне потребовалось несколько секунд, чтобы собраться с силами для ответа.
— Тобиас и Роден не смогут убедить регентов. А я смогу.
— Это значит, что ты будешь их принцем, — сказал Коннер. — Но будешь ли ты моим принцем?
Я медленно кивнул. Коннер улыбнулся и сказал:
— У тебя есть еще неделя, чтобы доказать мне это. Сегодня спи, на уроки отправишься завтра. Иди отдыхай.
Он так и не спросил меня про камень, но получил то, что ему было на самом деле нужно: я пообещал стать его принцем.
25
Когда меня уложили в постель, Эррол попытался заняться моей спиной, но делал это так неуклюже, что я активно сопротивлялся, а когда проснулся, оказалось, что рядом сидит Имоджен.
Я пробормотал приветствие. Она взглядом показала, что в комнате Эррол, он стоял у стены и выглядел сердитым. Я закрыл глаза и снова заснул.
Когда я проснулся в следующий раз, Имоджен влажной тряпкой протирала мне лицо. За окном стало темнее, хотя огней еще не зажигали. Я осмотрелся кругом, мы были одни.
— Где Эррол? — спросил я.
— Его нет. Пока что.
— Так тебя из кухни отправили прямо сюда?
— Никто больше не захотел идти после того, как Эррол рассказал, сколько с тобой проблем.
— Он мне только больнее делал.
Она нахмурилась.
— Я постараюсь быть аккуратнее. Дай взглянуть.
— Не надо. Если выглядит плохо, тебе придется лить туда эту гадость.
— Эта гадость спасет от инфекции. — Она помогла мне перевернуться на живот, подняла рубашку и сдвинула повязку. Она молча смотрела мне на спину. Казалось, она даже не дышит. — Ах, Сейдж!
— Всего лишь ссадина…
— Выглядит она ужасно. Еще и синяки… — Она осторожно провела пальцами по моей спине.
— У тебя руки холодные, — пробормотал я.
— А у тебя кожа горячая. — Она размотала повязку. — Рана затянулась, это хорошо, но все же надо ее промыть дезинфицирующим раствором.
Я зарычал и зарылся головой в подушку. Она смочила полотенце и протерла мне спину, стараясь причинить мне как можно меньше мучений. Наконец она закончила и, пока я восстанавливал дыхание, сделала мне новую повязку.
— Слуги говорят, ты сделал это из-за какого-то камня, — сказала она. — Нас заставили искать его повсюду, но никто не смог найти. Куда ты его дел?
— Что тебе обещали за мой ответ?
Имоджен отпрянула, обиженная:
— Я не шпионка. Я просто спросила.
— Если бы ты узнала, где камень, они попытались бы выведать у тебя ответ.
— Ты единственный в целом мире, для кого этот камень что-то значит.
— Это золото.
