профессорской квартире не должно быть и места.
— Виктор, нам необходимо объясниться… — начала она, усаживаясь на диван.
— Это ты, наверно, насчет вчерашнего? С удовольствием, — ответил Побединский.
— Воспитание детей требует, чтобы взрослые в их глазах были единодушны. Нельзя допускать, когда я говорю одно, чтобы ты утверждал совсем другое.
— Согласен полностью. Единодушие родителей или лиц, которые отвечают за воспитание — в данном случае мы с тобой в отношении Пети, — самый идеальный и даже обязательный фактор с педагогической точки зрения.
— Так почему же ты не поддержал меня вчера? Наш Петя, вместо того чтобы читать книги, начал заниматься какой-то чепухой. Ведь я должна была ему об этом сказать?
— Прости, дорогая, что единодушия не получилось. Я понимаю, что это очень вредно с педагогической точки зрения, но, к сожалению, я был вынужден так поступить. То, что собиралась сделать ты, принесло бы еще больший вред. Ты утверждаешь, что Петя, вместо того чтобы читать книги, начал заниматься, как ты выразилась, «чепухой»… А интересовалась ли ты, какими именно книгами преимущественно увлекается наш Петя? Разве не ты отбирала у него этой весной замусоленную и изодранную книжку «Смерть под тремя ножами»? Думала ли ты, что у нашего Пети все еще нет даже малейшего интереса к какой-нибудь профессии или области знаний? А уж пора, матушка…
— Я тысячу раз просила не называть меня «матушкой»! Разве ты не понимаешь сам, что это звучит ужасно? — поморщилась Вероника Аркадьевна.
— Прости, прости великодушно… Опять забыл! Хотя повторяю тебе уже в сотый раз, что в старинном русском слове «матушка» не вижу ничего плохого или оскорбительного. Да и возраст у нас таков…
Последняя фраза совсем обидела Веронику Аркадьевну. Она принадлежала к той категории пожилых женщин, которые любой разговор о возрасте принимают за личное оскорбление.
— Значит, ты не возражаешь, чтобы наш Петя избрал себе профессию кузнеца? — гневно заявила она, поднимаясь с дивана. — Мальчик начинает возиться со стамесками, отвертками и разными там щипцами, а ты этому даже потакаешь?
Виктору Николаевичу с трудом удалось успокоить свою супругу и усадить ее обратно на диван. Но еще более тяжелая задача была впереди.
Вероника Аркадьевна воспитывалась когда-то в так называемом институте благородных девиц — дореволюционном учебном заведении закрытого типа, куда даже не всякие дворянские дети принимались. Как видно, именно оттуда она вынесла и умудрилась сохранить надолго многие черты дореволюционного «благородства», как, например, пренебрежительное отношение к любому физическому труду. Она усматривала в нем только неприятную повинность, к сожалению, выпадающую на долю многих людей. Поэтому даже вид таких часто встречающихся в обиходе вещей, как молотки, плоскогубцы, отвертки и самые обыкновенные гвозди, вызывал у нее чувство отвращения. Она даже несколько настороженно относилась к слову «инженер» и не слишком желала, чтобы ее любимый племянник принадлежал в будущем к этой профессии. Впрочем, «настоящий» инженер представлялся ей с выхоленными и изнеженными руками и почему-то всегда в белоснежном кителе, который обычно носят в жаркую погоду.
— Мне кажется, что на Петю оказывает дурное влияние сын уборщицы, Ваня, — заявила она, продолжая разговор с мужем.
— К сожалению, дорогая, Ваня на голову выше нашего Пети. Это очень способный и интересный мальчик, — ответил Виктор Николаевич.
— Но ведь ему место только в какой-нибудь мастерской! Он все время что-то мастерит…
— Очень хорошее место. Я не возражал, если бы и наш Петя надумал туда поступить. Человек, предварительно поработавший в мастерской или на заводе, всегда может стать ценным инженером.
— Ты окончательно сошел с ума! — категорически заявила Вероника Аркадьевна.
Трудно было Виктору Николаевичу объяснить своей супруге, что физический труд — почетный труд в нашей стране. Что настоящий инженер — это совсем не белоручка, а человек, умеющий на деле показать рабочему, как нужно работать у того или иного станка. Что не только инженер или техник, а любой культурный человек должен интересоваться современной техникой. Мало того, у него должны быть навыки в обращении с простейшими инструментами и машинами.
— Но вся эта возня с плоскогубцами, отвертками и прочими молотками — одним словом, с техникой — отнимает у детей массу времени! Подумал ли ты, что это может отразиться на успеваемости в школе? Я уверена, что твои настроения не разделяет ни один педагог… — вдруг вспомнила Вероника Аркадьевна.
Вместо ответа Виктору Николаевичу оставалось лишь глубоко вздохнуть. Некоторые педагоги действительно не понимали тогда, зачем нужны детям элементарные знания в области техники.
— Вот видишь! — восторжествовала Вероника Аркадьевна. — Ты молчишь. Ты прекрасно знаешь, что настоящие педагоги, — Вероника Аркадьевна сделала ударение на слове «настоящие» — не разделяют твою точку зрения! Как же можно разрешать Пете возиться… Ну, с этим самым… Чем они там занимаются…
Виктор Николаевич начал объяснять, что мальчики, которые с ранних лет пробуют собирать радиоприемники и тому подобные вещи, занимаются
