пустельги шустрая рептилия хоть и не играла главной роли, но все же была довольно лакомым блюдом. К тому же хищница чувствовала себя усталой. Чуть больше часа назад она потратила много сил, гоняясь за жаворонком. Жаворонок попался хитрый, что называется стреляный, но и пустельга была не промах. Она настигла утреннего певца у самых зарослей терна. Жаворонок — прекрасная добыча, но самой пустельге достались перышки да ножки. Все остальное поделили между собой прожорливые птенцы. На сегодня, думала она, летающей добычи хватит, надо оказать внимание ползающей.
Так что ящерицу пустельга увидела как нельзя более кстати. И ударила безошибочно...
Вихрь, вырвавшийся из-под крыльев пустельги, сбил Юрку с ног. И мгновенно вернул к действительности. Исчез дурманящий туман, в голову бросилась волна отрезвляющей ясности. Юрка успел заметить улетающую прочь огромную птицу, в когтях которой извивалась ящерица.
— Нам здорово повезло!— воскликнул муравей.— Притом случайно!
Юрка поднялся и разыскал в траве оброненную дубинку. Теперь,
когда угроза миновала, его охватил страх. Черные зрачки маячили перед ним тупо и безжалостно. Но сильнее всего мальчишку устрашила полная беспомощность и медленное, поступательное, неотвратимое, подневольное движение к ящерице. Непостижимо, но сопротивляться ей он не мог. Могучая сила ее глаз подавляла в нем волю, толкала в омут обреченности, из которого он выбрался благодаря счастливому случаю. Не появись пустельга...
Юрке не хотелось думать о том, что было бы, не появись пустельга, его нечаянный спаситель.
— Мы слишком близко подошли к ящерице,— сказал муравей.
— Я слишком поздно ее увидел,— сказал Юрка.
— Я предупреждал тебя: надо смотреть в оба.
— Не могу понять, что со мной произошло — я не мог убежать, у меня словно отнялись ноги. Не мог защищаться.
— Ха! Это же ящерица! Впрочем, рептилии — они почти все такие. Парализуют жертву гипнозом, и она сама лезет им в пасть. Но учти на будущее: их гипноз начинает действовать только в непосредственной близости. Остерегайся подходить к ним близко.
— Вот так приключение!— Юрка нервно засмеялся. Он был близок к истерике.
— Привыкнешь. Чем больше приключений,— особенно опасных,— тем больше притупляются чувства, и ты перестаешь так болезненно отзываться на них. Включается охранный механизм нервной системы. Ты слишком изнежен. Надо пройти психологическую закалку, и тогда ты ни при каких обстоятельствах не потеряешь самоконтроля.
— Больно ты умный, как я погляжу!
— Это благодаря моей исключительности! — ответил X-Девятый, не принимая Юркиной иронии, которая, впрочем, была добродушной.— Я ведь один такой на триллион муравьев! Я вмещаю в себе жизненный опыт всех моих предшественников за многие сотни миллионов лет! Человека не было еще и в намеке, а мы уже были такими, какими ты видишь нас сегодня.
Идти по лесу стало тяжелее из-за прошлогодней листвы. Она устилала почву огромными искореженными кусками ржавой жести, наваленными друг на друга. Ступишь на один конец такого ошметка, а он возьми да и перевернись. Один раз кувыркнешься, второй, третий, десятый, а потом и надоест.
— А ты попробуй проползать под ними,— посоветовал муравей. Ему-то подобные препятствия были нипочем. Он легко бежал и по листьям, и под листьями.
— Хорошо тебе советовать!
— Вот чудак!— воскликнул муравей.— Становись на четвереньки и ползи.
— Я? На четвереньках?! Чего насоветовал, надо же! Да знаешь ли ты, что я не рожден ползать?
— Чего кипятишься?— спокойно заметил муравей.— Не хочешь ползать — не ползай. Я вот ползаю и не нахожу в этом ничего зазорного.
— В том-то и дело! Что не зазорно муравьям, очень зазорно людям. В конце концов, это вопрос чести и достоинства.
— Может быть. «Честь», «достоинство»— нам, муравьям, неизвестно, что это такое. Правда, я примерно представляю себе, что вы подразумеваете под этими словами. И одобряю. Человек — существо благородное. А уж какое оно исключительное, и говорить не приходится. Что ваше — то ваше. Не хочу спорить.
Юрку прямо распирало от гордости за весь человеческий род, к которому он принадлежал. Преисполненный гордости, которая незаметно переросла в гордыню, он самоуверенно шагнул вперед и тут же растянулся плашмя на покачивающемся дубовом листе.
— Мы почти у цели, — муравей помог Юрке подняться.— Уже чувствуется запах яблок... А под листьями тебе и вправду не надо проползать. Сейчас только я едва увернулся от жужелицы.
Они прошли еще немного, и тут перед ними возник огромный желтый шар, глянцево сияющий в солнечном луче.
— Что это?
— Яблоко,— ответил муравей.— Разве ты не узнаешь?
— Теперь узнаю. Ну и размерчик!
