– Прости, – сказал я посрамленно. – Завтра же покажу… постараюсь показать глердам. А ты как вообще-то здесь?
Он усмехнулся, зубы в темноте блеснули, как две короткие молнии.
– Да тут не такая уж и охрана. А возможностей больше. Ладно, иди обратно, я же понимаю, топал к своей самочке… Ха-ха! Исчезаю. Мне тоже есть куда заскочить. Тут неподалеку та-а-а-акой трактир… Что вино, что девки, что сама хозяйка…
Он вдвинулся в тень и пропал в ней, словно растворился. Я не стал проверять, в самом ли деле ушел сквозь каменную стену, потихоньку вернулся в людскую, зажимая монеты в кулаке.
На другой день Карнар время от времени заходил и смотрел, как я неумело строгаю деревяшку.
– Из деревни, говоришь?
– Я аристократ, – гордо заявил я. – Хоть и деревенский.
– Это как?
– Я охотник, – сообщил я. – Не какой-нибудь столяр, тем более не три ха-ха – плотник!
– Оно и видно, – буркнул он, окинул меня неприязненным взглядом. – Ладно, строгай. Когда завтра будут пороть кнутом, вызовусь в помощники.
Я промолчал, он ушел, громко хлопнул дверью. Приходили еще Полип и Фрийд, смотрели долго, но ничего не поняли. Наконец я закончил и, подозвав Алату, принялся объяснять, как это работает. Она долго таращила глаза и все старалась поймать меня на моменте, когда рассматриваю ее вторичные, но я был тверд и долбил долго и терпеливо. Женщины хоть и неспособны на творчество сами, зато если уж что усвоят готовое, то потом с места не сдвинешь, из головы не выбьешь, у них инстинкт сохранения стабильности выше нашего, потому в королевствах, где ничего не нужно менять, они могут править даже лучше мужчин.
– Поняла? – спросил я наконец. – Теперь будешь прясть в пять раз быстрее и больше. Тебе и платить будут больше, и в пример ставить. И Терда заткнется…
Ее глазки вспыхнули.
– Ой, а в самом деле, она теперь перестанет… И вообще… Спасибо, Юджин, ты такой милый!
– Это тоже, – сказал я скромно, – я вообще во всем хорош.
Она сказала лукаво:
– Да-да, уже знаю, Гитатия рассказывала… Ну, я пойду, нужно поскорее научиться все делать быстро!
Она умчалась, а я подумал, что если Гитатия, одна из заметных служаночек, призналась, что между нами был стыд, как здесь говорят, то мой ранг выше, чем я думал.
Карнар за мной все же приглядывает, в какой-то момент подошел, выбрав так, чтобы никого рядом, сказал тихонько:
– Знаешь, тебя начинают подозревать.
Я спросил испуганно:
– В чем, господин Карнар?
Он отмахнулся:
– Да дураки они все. Полип договорился до того, что ты не тот, за кого себя выдаешь! Дескать, драться умеешь лучше, чем здешние воины, а это значит, тебя к нам заслали враги.
– Какие враги? – охнул я. – Что за враги?
Он сказал презрительно:
– Я тоже так и спросил, какие, мол, враги? Гарнийцы или уламры?… А может, кельмы?.. Тут они и заткнулись, потому что гарнийцы все рыжие, а уламры ниже тебя на целую голову. Ну а кельмы вообще-то народ крепкий, но они просто воины от рождения, магов ненавидят и ведут с ними лютую войну, ничего не признают, кроме меча и боевого топора… Так что заткнулись.
Я вздохнул с облегчением:
– Ну и хорошо…
Он фыркнул:
– Хорошо? Все равно в тебе какая-то странность есть. Но я-то понимаю, люди все разные. Но таким, как у нас, не вдолбишь.
– Они не такие умные, как вы, – сказал я. – Вы не только умный, а даже как бы мудрый, а это ого как!.. Потому они вас и не понимают.
Он проворчал уже потеплевшим голосом:
– Именно.
Глава 15
Во дворе пятеро мужчин разгружают прибывшие из сел подводы, мешки с мукой уносят в подвал, освежеванные коровьи туши тащат сразу на кухню, несколько женщин пришли на помощь, им поручили переносить глечики со сметаной и свежим коровьим маслом.
Я прошел мимо, такая работа не для моей особы, а когда уже поворачивал за угол здания, за спиной раздался вкрадчивый голос:
