– Эй, Улучшатель…
Я оглянулся – один из работников кивком головы указал на сарай, сам взял мешок и понес мимо двери, пыхтя и покряхтывая. Я украдкой огляделся, никто не следит, быстро прошел вдоль стены и шмыгнул между строениями.
Он уже ждет, опустив мешок на землю у ног, рослый парень с помятым лицом, крепкий, хотя и с заметным животиком, лицо хитрое, непривычное для крупняков, обычно это добродушные и бесхитростные существа, ловчат чаще всего мелкие.
Не дожидаясь вопросов, спросил жадно:
– Ты в самом деле тот, о ком говорят?
– Говорят, – с осторожностью сказал я, – больше всего о бабах.
– Да брось, я говорю про Улучшателя.
Я ответил с осторожностью:
– Говорят, что это я.
– А ты сам?
Я пожал плечами.
– А что я? Благородным глердам виднее. Чего звал?
Он огляделся по сторонам, понизил голос:
– Есть одно дело.
– Какое?
Он помотал головой:
– Вечером скажу.
– Чего не сейчас?
Он сказал шепотом:
– Это надо увидеть! Ночью с вершины вон той башни… видишь?
– Еще бы не увидеть, – сказал я. – Но там же часовые.
Он фыркнул:
– С какой стати? Это дворец, а часовые на входе и вдоль забора. Здесь добавочная охрана только там, где королева. В полночь пробирайся к башне, но жди меня возле сарая, там будет по дороге. Когда поднимемся, ахнешь. Если разгадаешь, я даже не знаю, золотом с головы до ног осыплют.
Я усмехнулся:
– И ты ладони подставишь?
Он посмотрел хитро:
– Тебе мешок, а мне горстка. За подсказку.
– Договорились, – ответил я. – Где встречаемся? И как тебя зовут?
– Маркелий.
– Хорошо, – ответил я, – Маркелий. Приду.
Он указал на заваленный разным хламом проем между сараями.
– Пройдешь отсюда, там темно. Можно бы сразу на башне, но заперта, а отворить не сумеешь. В общем, ровно в полночь! Запомнил?
Я кивнул:
– Еще бы. Хоть какое-то движение… Спасибо, Маркелий!
Ночь во дворце не совсем ночь, странный такой тревожный полумрак. Я поднялся как можно тише, с разных сторон доносится либо храп, либо сонное бормотание, воздух уже тяжелый, жаркий и спертый.
Дверь в женскую половину приглашающе приоткрыта, оттуда даже пахнуло особым теплом. Я вздохнул, но двинулся к выходу из людской, через пару минут выскользнул вдоль стены в ночную прохладу.
Наш двор пересек легко, но, чтобы попасть к башне, пришлось пройти по крытой веранде стоящего между нами здания. Я шел почти на цыпочках, держась ближе к внутренней стене, хотя во дворе пусто, да и увидеть со двора непросто в тени. Из ниш угрожающе смотрят закованные в металл рыцари, дважды я слышал близко мощные вздохи, и меня окатывала волна теплого воздуха, словно дышат сами стены.
Я замирал в ужасе, но никто не хватает сверху исполинскими челюстями, и я, как робкая мышь, пробирался вдоль стены, прислушиваясь и принюхиваясь, готовый в любой момент броситься обратно.
Наконец двор, а там пятачок открытого и залитого лунным светом пространства. Быстро перебежал, пригибаясь, и едва вскочил в тень, услышал из темноты свистящий шепот:
– Я здесь. Топай сюда, но не шуми.
