Я пожал плечами:
– Нужно давать отпор. Хотя бы на первых порах.
– Тебя уже никто не пробует на излом, – заверил он. – Суховерта было достаточно.
– То другое, – объяснил я. – Тогда пробовали силу, а сейчас то ничтожество старается подавить величием и женскими тряпками.
Он усмехнулся:
– То не женские тряпки. Так их одевают там, наверху.
– Если позволяют себя так одевать, – возразил я, – то пусть не жалуются, что мы к ним так и относимся.
Он сказал со вздохом:
– Но ты начал нарываться.
– Надоело гнуться, – признался я.
– Младшие всегда гнутся перед старшими, – напомнил он. – Ты это… рано, понимаешь? Рано вздымаешь гребень.
– Но не до такой же степени гнуться, – возразил я. – Одно дело – выказать уважение, другое… когда вот так стараются втоптать в грязь, чтобы самим казаться выше и чище.
– Опасные речи, – сказал он тихо.
– Но мы же здесь свои?
Он сказал еще тише:
– И все равно попридержи язык.
Я смолчал, слуги разошлись по своим местам и продолжали работу, на меня поглядывают опасливо, словно ждут неприятностей и для себя, а для меня будут точно: мир такой, это хорошее надо ждать, да и то не дождешься, а неприятности набегут сами.
Когда открылась дверь, а на верхней площадке появился грузный слуга в одежде третьего этажа, все сразу перевели пугливые взгляды на меня.
Слуга пробежал по ним взглядом, всмотрелся в меня.
– Эй, ты и есть Юджин?
– Я, – ответил я независимо и продолжал заниматься своим делом, в то время как в подвале все замерли от такой дерзости.
Слуга помедлил, наконец произнес сдержанно:
– Тебя хотят видеть наверху.
– Почему нет? – ответил я. – На меня посмотреть можно, я за это денег не беру. Фрийд, доделаешь за меня?
Фрийд сказал торопливо, почти выкрикнул:
– Да-да, закончу. Ты иди уже, иди!
Я неторопливо положил на стол хомут, иголку воткнул в толстую подушечку, где уже торчат длинные иглы, некоторые с заранее вдетыми в ушко нитями.
– Готов.
Слуга молча повернулся и вышел, оставив дверь открытой. Я догнал его в коридоре, он идет молча, толстый и важный, я тоже не проронил ни слова, хотя от меня наверняка ждет восторженных ахов и лихорадочных вопросов.
Пару раз он бросил на меня удивленный взгляд, но я все так же невозмутим, как горное озеро, иду ровно и не кручу головой по сторонам, хотя вообще- то замечаю все, а посмотреть в самом деле есть на что.
Когда тащили тяжелую мебель, думали больше о том, чтоб не придавило кому ногу или руку да чтоб пролезло в эти узкие двери, а сейчас вижу невероятно роскошный зал, но, как я понял смиренно, это просто холл, вон широкая лестница с беломраморными ступенями ведет наверх, а справа и слева в стенах широкие арочные двери, сейчас распахнутые, и видно еще более роскошные залы с мраморными статуями в стенах, колоннами и празднично одетыми людьми.
Наконец перед дверью, через которую вносили шкаф, он сделал мне знак, чтобы остановился и ждал, а сам деликатно постучал в золотой круг на уровне его лица.
Через толстую дверь донесся слабый и очень милый женский голос. Слуга кашлянул звучно и сказал жирным голосом:
– По приказу госпожи Кареллы Задумчивой нижний слуга Юджин доставлен!
Дверь приоткрылась, выглянула хорошенькая девушка, стрельнула в меня хитрыми любопытными глазами.
– Этот?.. Заходи, Юджин.
Я приоткрыл дверь шире и вошел, чувствуя, как начинает возбужденно колотиться сердце. Здесь другой мир, уже знакомая просторная комната, обставлена богато, пышно и со вкусом, наши шкафы пришлись как раз к месту, девушка чистенькая, премиленькая, от нее вкусно пахнет, смотрит без всякой вражды, даже дружелюбно.
Глава 6
