– Возможно… потому что… Улучшатель?
Ее долгое молчание подсказало, что пора что-то ответить, я промямлил:
– Я Улучшатель… э-э… стихийный. Ничего не соображаю, а потом р-р-р-р-раз!.. и что-то озарилось. Озарение, значит… Как заря.
– Утренняя или вечерняя? – спросила она.
– Не знаю, – ответил я, – главное, чтоб зарево. И поярче, поярче. Живая легенда, как-никак. Должен соответствовать высокому предназначению.
– Какой-то ты непонятный, – сказала она расслабленным голосом. – Карнар хочет выдвинуться из старших слуг в помощника управителя, Фрийд мечтает заработать денег и жениться, Полипу только бы хорошо выпить за чужой счет… а что хочешь ты?
– Только тебя, – сказал я.
Она покачала головой:
– Ты даже и не прикидываешься, что врешь.
– Я же легенда, – напомнил я, – а легенды всегда врут. Тут главное, чтобы врать красиво и артистично! Тогда это не вранье, а высокое искусство. Весь мир, дескать, иллюзия, только искусство реально. То есть брехня, если проще.
Она покачала головой:
– Так что жаждет живая легенда?
– Ладно, скажу правду, – ответил я. – Моя главная мечта – поступить в ученики к магу Рундельштотту. Это же так здорово – помогать такому, а заодно и самому учиться!
Она хихикнула:
– Чему учиться, женщин зачаровывать? Глупый, тебе стоит улыбнуться вот так, как ты уже умеешь, и любая и так твоя. Мужчины все почему-то грубые, а ты вовсе нет, хотя вообще-то грубый, но совсем не так.
– Да ладно, – сказал я с недоверием, – вон герцог Хоткиндгард такой элегантный, вежливый, учтивый… Не говоря уже, что красавец…
– Герцог Хоткиндгард?
– Говорят, – сказал я осторожно, – власть постепенно переходит к нему?
Она даже отшатнулась в изумлении.
– Что за глупость! Чтоб королева да с кем-то ею поделилась?.. Да она убьет любого, кто только протянет руку к короне!
– Но герцог с нею спит, – сказал я. – А значит, постепенно…
Она возразила, не дав договорить:
– Глупости. Королева скорее допустит в свою постель конюха, чем герцога.
– Почему? Он так величав…
– Именно потому. Конюх просто конюх, а герцог спит и видит себя королем. Потому королева не допустит до постели уже потому, что это усилит герцога. При дворе и… вообще. Не понимаешь?
– Понимаю, – ответил я с уважением. – Все во имя короны!.. Бр-р-р! Страшная женщина.
Она покосилась по сторонам, словно мы окружены толпой народа, и прошептала с большими глазами:
– Даже не представляешь!..
– Мне просто магия нравится, – объяснил я. – Это же так интересно! Открывать великие тайны…
Она наморщила носик.
– Ну, не знаю, не знаю. Женщинам неинтересно. Мы идем за вами в уже открытый вами мир. И начинаем там обустраивать гнездышки… Хотя знаю! Рундельштотт – наш маг, он, как Строуд, тоже выходит из своей ужасной башни принимать у крестьян всякие травы, что заказывает. Но ему нужно мало, не то что Строуду. За ценные платит особенно щедро. Если что-то принесешь… да не простое, а чтоб заинтересовался…
Сердце мое стукнуло чаще, я помню, что, если не хочешь умереть от жажды, должен пить из всех стаканов.
– А чем, – спросил я как можно небрежнее, дескать, просто поддерживаю разговор, – его можно заинтересовать?
– Не знаю, – ответила она, – слышала, в последний раз обещал щедро заплатить тому, кто принесет ему траву-синюху с горы Звездная… она вон там, сам увидишь в окно, когда встанешь… нет-нет, ну что ты так сразу? Это же обидно, полежи еще, погладь, так ни один мужчина не делал, а ты все так по- особенному…
Я гладил и слушал ее счастливое и беспечное щебетанье, наблюдая, как в комнате медленно темнеет.
Наконец она сладко потянулась, промурлыкала:
– Ты лежи, я зажгу свечу и сразу вернусь. Мне нужно быть у Кареллы только рано утром.
– Я бы рад, – ответил я, – но, увы, надо идти.
Она посмотрела вроде бы весело, но глаза стали серьезными.
– Пойдешь на Звездную? Это через Зачарованный Лес…
