– В какую сторону?
Он указал рукой.
– Вон между теми громадными березами!
Я молча послал коня в галоп, за спиной застучали конские копыта, Фицрой обогнал, но когда березы стремительно приблизились, крикнул резко:
– Стой!
Сам спрыгнул и сперва пошел, пригнувшись и всматриваясь в землю, потом опустился на колени и ощупывал почву кончиками пальцев.
– Ну что там? – спросил я в нетерпении.
– Их было намного больше, – сказал он, – пятеро или семеро. – Кони неподкованные, как и везде, кроме столицы Нижних Долин и окрестностей. Земля здесь мягкая, поскачут даже быстрее наших. Ушли через лес напрямую, торопились, но дальше наверняка разделятся на три-четыре группы.
– И мы не будем знать, – сказал я, – за кем гнаться?
– Мы будем, – ответил он, – но вообще-то сбить со следа вот так удается. Конечно, не таких орлов…
– Спасибо, Фицрой.
Он удивился.
– За что?
– Я не орел, – признался я. – Это ты орел.
– Тогда ты, – сказал он весело, – дракон!.. Нет, еще круче – Убиватель Драконов!.. Ха-ха!..
Он поднялся в седло, я тут же пустил коня за ним. Сердце стучит часто и сильно, пистолет в кобуру всажен плотно, хотя покидает ее легко, убью любую сволочь, что только пикнет, только хрюкнет, не так посмотрит…
Белокорые березы закончились быстро, дальше пошли неизвестной породы гиганты в три обхвата, поросшие толстым слоем зеленого мха. Конские ноги проваливаются в листья так, что не видно копыт, зато в таком мрачном месте не растет трава и даже кустарник, потому видно на сотни шагов вперед.
Так мчались до позднего вечера, галопом пронеслись через пограничную с Уламрией реку, и уже почти в потемках Фицрой выбрал место для ночлега.
Могучий дуб, раскинувший ветви так, что легко укроет небольшое войско с конями и катапультами, принял и нас, ручеек дружелюбно позволил напиться холодной воды и ополоснуть ею разгоряченные морды.
И хотя выехали на рассвете, замок увидели чуть ли не к полудню. Фицрой уверял, что успели бы раньше, но похитители довольно умело запутывают следы, так что все хорошо, все равно нашли, следы ведут прямо к воротам замка.
Все-таки замок еще дважды напрочь закрывался лесом, дорога виляет, как пьяная, но наконец выплыл навстречу натужно величавый, напыщенный, с претензией выглядеть полузамком-полудворцом, из-за чего смотрится довольно нелепо.
Стража, однако, несет службу честно: нас заметили издали, успели переговорить между собой, а когда мы подъехали, ворота отворились без лишних расспросов сверху, кто и куды.
Фицрой сидит в седле вроде бы улыбающийся и довольный, подкручивает ус и уже высматривает женщин, но я успел его узнать чуть лучше, хотя до полноты далеко, вижу, как зорко замечает, где и сколько людей при оружии.
Из донжона вышел коренастый и широкий мужчина в одежде лорда, довольный и улыбающийся, слишком широко, на мой взгляд, сказал приподнято:
– Как же я рад, когда в мое заброшенное на край света гнездо заезжают гости!.. Могу я поинтересоваться…
– Глерд Юджин, – назвался я. – А это доблестнейший глерд Фицрой. Мы прибыли по неотложному делу…
Он сказал радостно и фальшиво:
– Прошу вас, заходите. Меня зовут Анжел Могеринс, я здесь хозяин, а это мои люди…
Я кивнул Фицрою, мы покинули седла, коней тут же увели, меня тут же посетило странное чувство, что больше нам их не видать, а хозяин с той же фальшивой улыбкой отступил от входа, приглашая идти впереди.
Холодом от него веет, но ничего жутко леденящего, а это значит только, что либо мы ему просто не нравимся, либо в дальнем родстве с убитым мною Джеймсом Велли.
Я сказал, не замедляя хода:
– Дорогой лорд Могеринс, мы, конечно, устали, как и наши кони, однако у нас неотложное дело…
Он прервал:
– Но по чаше вина выпить успеете?
– Это да, – согласился я. – Неотложность в том, что у меня гостила некая благородная глердесса.
Он плотоядно заулыбался.
– Поздравляю! Когда-то и я был молодым…