Выстрел прозвучал гулко, тело несчастного дернулось, словно в плечо ударили с размаху кувалдой. Дыра возникла только на мгновение, кровь брызнула тремя тонкими струйками и обильно потекла по стене на пол.
Раненый закричал, его тело задергалось и начало уползать обратно. Я выждал, прислушался к далеким голосам. Теперь там понимают, что полная тишина с нашей стороны вовсе не значит, что здесь никого.
На цыпочках отступив, я отбежал на другую сторону пещеры, там неприятная с виду щель, но если Фицрой и Николетта пройти сумели…
Торопясь и обдирая до крови локти, я торопливо пробирался по щели, что виляет в стороны, иногда расширяется настолько, что понятно, строители подземного хода воспользовались готовыми наработками природы, лишь кое-где что-то приспособили, подогнали под свой рост и размеры.
Сперва я услышал шорох шагов, потом в красноватом свете увидел Николетту с факелом в одной руке, грязную, в порванном платье и примученную.
Она почти хватается за стены, Фицроя не видно, я спросил почему-то шепотом:
– А где он?
Она оглянулась, полная божественного испуга, подняла факел над головой, увидела меня.
Ее лицо просияло.
– Ой, это вы, глерд… Ваш друг ушел вперед. Говорит, здесь боковые ходы, ведут в тупики.
– А вы с ним точно не заблудились? – спросил я.
Она ответила с опаской:
– Не знаю… Но сейчас вы с нами, теперь я ничего не боюсь.
– Тогда с собой, – сказал я, – попробую и я не бояться. Позвольте, я пойду впереди, так будет чуть быстрее.
Я забрал из ее руки факел. Она послушно пошла следом, я торопился, полный опасений, что если вдруг ход там дальше завален, то мы в ловушке.
Мои обострившиеся чувства подсказали, что Фицрой уже близко, то ли молекулы запаха с его кожи достигли моего обоняния, то ли уши уловили топот его сапог, но я сказал уверенно:
– Николетта, не отставайте! Фицроя вот-вот догоним. И отлупим, что тебя оставил.
– Он не оставил, – возразила она. – Он еще и в стороны успевает!.. А мне легче.
– Когда мужчина успевает и на стороне, – согласился я, – всем легче. Николетта, я восторгаюсь вами.
Она прощебетала с наивной непосредственностью:
– Глерд, вы же понимаете, что меня ждет, если нас захватит Барклем…
Я не успел ответить, вдали появилось пламя догорающего факела, вынырнул Фицрой, усталый, но счастливый.
– Догнал? – спросил он одобрительно. – Хорошо… Правда, здесь здорово?.. Теперь быстрее вперед. Я проверил дорогу, только в одном месте придется нагнуться, а вообще-то хоть на коне можно.
– Да, – пробормотал я, – это бы да.
Он некоторое время шел молча, без устали поводя факелом вправо и влево, словно рассматривая прожилки в каменных стенах, вдруг оживился и прошептал как-то странно сладострастно:
– Ух ты… Вон там слева видишь щель?
– И что? – спросил я замученно. – Тупиковый ход?
– Ну и что? – спросил он в изумлении. – Заглянем?
– Чего вдруг?
Он прошептал горячо, едва не обжигая мне ухо:
– Да ты знаешь, что там?
– Не знаю, – огрызнулся я. – А ты знаешь?
– Нет, – ответил он в изумлении, – откуда? Но в таких же точно Даркенских горах когда-то нашли самоцветы!.. Ты знаешь, сколько?
– Сколько? – спросил я.
– Обалдеть! – назвал он точную цифру. – Вот именно в таких же пещерах… Хотя там вроде бы лес… Да кому это важно? Заглянем, раз уж все равно по дороге?
– Щас, – ответил я сипло, – вот прям щас побегу. За нами погоня, впереди неизвестно что, а я для Барклема буду самоцветы искать?
Он подумал, сказал со вздохом:
– Сколько замечательных мест в мире, куда не успеваю заглянуть! Как жить? Но мир прекрасен и удивителен, правда?
– Иди вперед, – напомнил я. – Пусть твоя интуиция окажется верной.
Он посмотрел с укором.
– Я же сказал только, что это подземный ход! Но, конечно, могли засыпать, свод мог обвалиться… да мало ли чего!
