– Пап…
– Эльчонок, – его голос звучал глухо. – Мой Эльчонок.
– Пап, я здесь.
Я подошла и обняла его сзади. Похоже, он плохо соображал, что вообще происходит. И явно был пьян.
– Пап, пойдем спать, хватит пить. Я здесь, я приехала, со мной все хорошо. Пойдем.
Он с трудом сфокусировал взгляд на мне и поднялся, опрокинув стул. Я испугалась, что, если он вдруг упадет, удержать его не смогу. Но, к счастью, постель была недалеко.
– Вот так. Ты меня поражаешь, – бормотала я. – Дочери не было пару месяцев, а ты уже пьешь. Рано вы меня хороните, я еще вам внуков нарожаю.
Ага, похоже, от Ладона, но этот аспект я решила не уточнять.
– Эльчонок, – он закрыл глаза, – я тебя не любил. И тебя у меня забрали.
– Чушь, – хмыкнула я, расшнуровывая его ботинки. – Меня забрали, потому что Ладон психопат. Хватит ныть, я приехала.
– Я не знал, что с тобой делать. – Отец, казалось, меня не слышит. – Ты была маленькая, постоянно звала маму. А я был один, я не мог тебя воспитывать.
– Ты нашел мне маму, ты дал мне очень много. Хватит заниматься самобичеванием. Проспишься, убью!
– Элька моя. Они хотят, чтобы ты вышла замуж.
– Они много чего хотят. Спи, пап. Поговорим вечером.
Мне показалось, он даже не понял, что я приехала. Сколько же он выпил? И как часто это происходило?
Убедившись, что он спит, я разулась, скинула теплую куртку, мельком подумав, что мама за разбросанные вещи не похвалит, и отправилась на поиски остальных домочадцев.
Комнату близняшек я прошла стороной. Мамы там быть не могло, там для нее места не было совсем, все место занимали столы девочек, кровати, коллекция колец одной и рисунки второй. Ни мама, ни папа никогда там не ложились. А вот в спальне Эда она оставалась частенько, все же он был еще маленьким.
Так оно и оказалось, – мама спала на небольшом диване, Эд сопел в кроватке. Ее рыжие волосы были кудрявыми, что показывало полное безразличие ко всему, что происходит. Обычно она их выпрямляла.
– Мама, – тихо позвала я.
Не хватало еще разбудить Эда.
– Мам!
Она медленно просыпалась и, когда ее взгляд сфокусировался на мне, тихо охнула. Я указала на дверь. И вышла первой.
– Элла!
Она осторожно дотронулась до моего плеча.
– Ты вернулась!
– Вернулась.
Она обняла меня так крепко, что некоторое время я не могла дышать.
– Он тебя отпустил, – пробормотала она. – Как ты? Болит что-нибудь? Что он тебе сделал?
– Все хорошо. Я все расскажу. Как вы? Как папа? Я видела его, уложила спать.
– Идем на кухню, ты голодна? – Она не выпускала моей руки и немного дрожала.
Но в целом отреагировала на возвращение лучше, чем я ожидала.
– Я предполагала, что он отпустит тебя. Как только они обо всем договорились. Я так ждала! Не злись на отца, он впервые после твоего похищения напился. Считает, виноват в том, что не смог тебя отстоять. Ты ведь знаешь об их договоренности?
Я кивнула:
– Ладон меня уже просветил.
– Ты выглядишь здоровой. Но худой. Ты ешь хоть что-нибудь?
– Ем, – я улыбнулась, – но там меня никто не контролирует.
– А зря. Эдак от тебя останутся одни косточки. – Она улыбнулась: – Я так рада, что ты вернулась! Расскажи мне все, хорошо? Отец все равно не скоро проснется, Эда я уложила совсем недавно, а близняшки гостят у Лэрнста. Он их учит ездить верхом.
Передо мной поставили огромную тарелку с запеканкой, и, пожалуй, это был единственный случай, когда я готова была съесть все. Соскучилась по маминой стряпне. Тхэш, конечно, готовил неплохо, но все же не так, как мама.
– Итак, – мама налила полную кружку чая, – в первую очередь скажи, что ты обо всем этом думаешь. Тебя посвятили в условия договора?
