внимания нага.
– Элла, что там ты рисуешь?
Он тоже был расстроен сообщением Асбьерна. Быть может, куда больше, чем я, потому что Тхэш сражаться не привык. И его откровенно пугала перспектива потерять друга.
– Книгу, – ответила я. – Книгу, которую видела во сне. Она явно что-то значит, и я хочу знать, существует ли такая и что в ней написано. Нарисую эскиз и разошлю знакомым, может, кто-нибудь знает ее.
Тхэш неслышно подполз ко мне и буквально силой вырвал блокнот из рук.
– Если ты заморишь себя голодом, Ладону это не пойдет на пользу. Дорисуешь после ужина. В конце концов, ляжешь спать под утро, но отправишь с утренней почтой и выспишься в обед. Все равно придется ждать ответов. А есть надо и…
Он не договорил. Короткий взгляд на блокнот – и наг замер, а я инстинктивно поняла: он что-то знает.
– Тхэш! – Я даже привстала. – Ты видел эту книгу? Знаешь, что это?
– Не видел, но слышал о ней. Это единственная книга, уцелевшая с самого сотворения. Ходят легенды, будто она написана рукой Меридии.
Меридия… Все сходилось. Эта богиня была виновна в оборотничестве Ладона, корни его болезни уходят к ней. Но почему, если в этой книге было что-то, что могло спасти ее возлюбленного, она не воспользовалась этим?
– Она существует? Где она?
– В музее, в Верхнем, – ответил Тхэш. – Хранится как экспонат. Ее никому не дают читать.
– Я не буду спрашивать.
Я едва не полезла к нагу обниматься. Он избавил меня от необходимости долгих изматывающих поисков. Дал цель, надежду.
И обеспечил себе пару дней наедине с Малкольмом.
– Элла, что ты собираешься делать? – устало спросил он.
– Лететь в Верхний! Найти демонову книгу! И выяснить, как она может помочь.
Наверное, Тхэш понял, что отговаривать меня бесполезно, потому что твердо произнес:
– Но сначала ты доешь ужин и отоспишься. Без возражений.
– И поговорю с Ладоном, – пробормотала я, возвращаясь на место.
Стук моих каблуков эхом проносился по залу, где спал Ладон. Я не могла усидеть на месте и потому бродила около его морды.
– Если в этой книге что-то есть, я это найду! Но постарайся очнуться, пожалуйста. Когда-то выбор между войной и миром зависел от меня. Теперь – от тебя. Постарайся проснуться, Ладон. Ради нас с Малкольмом, ради своих драконов. Один раз ты уже это сделал, сделаешь и второй.
Он никак не реагировал на мои слова, но хотя бы дышал. Я рассеянно гладила его нос. За окном уже совсем стемнело, и пора было отправляться спать. За эти два года я лишь раз не виделась с ним несколько дней, когда рожала Малкольма. Те сутки, пока рядом не было мамы и папы, показались самыми страшными в жизни. Семимесячный Малкольм мог не выжить. Ладон спал, Тхэш совершенно не знал, что делать, а за окном бушевала такая метель, что лекарь не смог бы добраться при всем желании. Тогда я, наверное, впервые поняла, что отец был действительно гениальным Погонщиком: долететь на Плато в кратчайшие сроки и посадить дракона на нашем заднем дворе – это было страшно.
После прощания с Ладоном я отправилась к сыну. Тот, намаявшись за день, устал и улегся спать. Будить не стала, просто посидела рядом пару минут, пытаясь найти в нем черты его отца. По-моему, он больше был похож на меня.
Разделить детскую и мою спальню предложила мама. Я, едва не оставшись без сына, этому противилась, но в итоге была благодарна за хорошую идею. Малкольм спал за стеной, достаточно близко, чтобы я услышала плач, но достаточно далеко, чтобы нормально высыпаться.
В этот раз из детской я не ушла, пристроившись на небольшом диванчике.
Метель снова разыгралась. Не настолько сильно, чтобы препятствовать вылету дракона, но все же было неприятно кутаться в шубку и шарф. А еще неприятнее будет снимать всю эту сбрую, ибо в Верхнем даже зимой ветрено и прохладно, никакого мороза нет и в помине.
Сразу после обеда, собравшись и поиграв с Малкольмом, я вышла во двор, где меня ждали облачный дракон и Погонщик, присланный отцом. После моего рассказа о том, что Замирающий оказался предателем и именно он способствовал моему похищению, папа стал тщательнее следить за теми, кто возит меня и маму.
Этот был один из лучших, как мне сообщили.
Широкоплечий, с хмурым выражением лица. Четко очерченные скулы мне понравились, а еще понравилось спокойствие, которым прямо веяло от Погонщика. Он, как и полагалось профессионалу, не выказывал ни удивления, ни заинтересованности в моих делах. На мой вопрос я получила вежливый ответ:
– Я не летаю со Зрячими, миледи. Не уверен ни в одном из них, а господин Златокрылый просил отнестись к вашей безопасности очень серьезно.
– Но разве Зрячий не гарант большей безопасности?
– Не в этом случае. Полет в Верхний предельно простой, а опасность, о которой вы знаете, высока. Это большой риск.
