– Даже если и узнают, чем тебе помогут? Домой все равно не заберут. И нормального из дэймоса не сделают…
– Логично, – вздохнул Феликс.
Нестор принес горячего отвара и, пока он пил, включил радиоприемник. Чудовищный древний монстр в корпусе из светлого дерева, на четырех тонких ногах. Самое место в музее, как многому, если не всему, в этом доме.
Хотя, стоило признать, передавал старинный прибор довольно чисто.
Феликс лениво прислушивался к звукам, доносящимся из угла.
Сновидящий крутил колесо настройки, гоняя тонкую красную полоску по разным радиочастотам, вылавливая из треска помех то обрывок мелодии, то невнятное бормотание диктора… В одну из пауз между шипящим белым шумом ворвался бодрый женский голос, торжественно рассказывающий о прекрасных переменах, происходящих в Бэйцзине, на заднем фоне звучала бравурная музыка.
– Культурная революция, – произнес Феликс, глядя на скрученные провода, тянущиеся к старой люстре по сероватому потолку, – здесь бы она тоже не помешала…
Нестор покосился на него и заинтересовался:
– Ну-ка, ну-ка, что еще говорят?
– Культурная революция затрагивает все большие слои населения… Великий замысел, гарантирующий наше будущее на сто лет вперед… Целиком и полностью искореним зловредные замыслы и засилье ревизионистов… ну и так далее. Ты разве не слышишь?
Тот хмыкнул многозначительно, и Феликс вдруг сообразил. Он резко повернулся к приемнику, внимательно ловя каждое слово. Нет, не ошибся, не показалось…
– Я понимаю по-бэйцзински?!
Нестор проворчал что-то неопределенное, но, похоже, был доволен этой новостью.
– А может, и не только понимаю, но и говорю на этом языке?
Феликс сосредоточился, постарался воспроизвести что-нибудь простое. К его изумлению, в памяти начали всплывать легкие, звенящие конструкции слов и целых предложений….Он не просто знает несколько элементарных выражений – он мог говорить. Свободно и уверенно, используя устойчивые выражения-идиомы. Отличительную карточку каждого образованного бэйцзинца.
– Я не помню, когда учил все это, – произнес он, потрясенный внезапно свалившимся знанием. – Не могу вспомнить…
– Лучше поспи, – велел Нестор, укладывая на его пылающий лоб мокрую тряпку. – А то уже голова задымилась.
– У тебя один рецепт в любой непонятной ситуации, – сказал Феликс с досадой. – Спать. Лучше скажи, откуда у меня синяки по всему телу?
– Оттуда, – глубокомысленно ответил сновидящий и придавил тяжелой ладонью его лоб.
Сопротивляться не было сил. Устало размышляя о территориальном расположении загадочного места «оттуда», а также о времени, необходимом, чтобы из него выбраться, Феликс уснул.
Он проснулся от звуков приглушенной беседы. Решил, что это очередная радиопередача, и собирался заснуть снова, но сообразил, что переговариваются в гостиной. Стянул с головы подсохший компресс, приподнялся. Прислушался.
– Раньше ты всегда был удовлетворен товаром, – говорил раздраженно незнакомый мужчина за стеной. – Необходимости в личных встречах не было. Я приехал исключительно из уважения к тебе. У меня серьезная репутация…
Услышав этот голос с едва уловимым акцентом, Феликс почувствовал вдруг, что его начинает трясти. Не от болезненной лихорадки. От бешенства. Неукротимого, раскаленного, сметающего все доводы разума.
– Это не товар, – проворчал хорошо узнаваемый хрипловатый бас Нестора. – В собачьей будке его держал на цепи? Весь в синяках, тощий как скелет.
– Злобный гаденыш! – с досадой буркнул гость. – Пусть радуется, что я его вообще не закопал по дороге.
Феликс откинул одеяло, стараясь не скрипнуть раскладушкой, спустил ноги на холодный пол. Никаких прямых указаний на то, о ком конкретно говорил ночной гость, не было. Но парень был уверен – товар, доставленный Нестору в недолжном виде, – это он сам.
Воспоминания хлынули, сметая заслоны ложной памяти. Его действительно везли сюда по ночной, промерзшей дороге. Но не родители на заднем сиденье дорогой машины. А в багажнике, со связанными руками и мешком на голове. Голодного, избитого, но не запуганного…
И этот голос, звучащий в гостиной, вызывал все больше ярких образов – боль от пинка под ребра, содранная кожа на запястьях, тело, занемевшее в одной неудобной позе. И клетка. Клетка тоже была. Ледяные прутья, железный пол, на который брошено какое-то тряпье. Голод, сжирающий изнутри. Отчаяние и злость. Но не страх. Страха не было.
– Что ж ты его не усмирил? – спросил Нестор насмешливо.
– Сопротивляется, – огрызнулся мужчина. – Не действует на него внушение.
– А может ты сам слабеешь, Вир? Дохлого мальчишку не одолеть.
Феликс поднялся. Красная пелена колыхалась перед глазами, в висках стучало. Ступая по холодным половицам и держась за стену, он выбрался в
