– Глядите-ка – юнга!
– Вылейте из него воду, живо! – натягивая сапоги, приказал кондотьер. – Не слишком-то он еще и наглотался… А, дайте-ка, я сам!
Буквально через пару минут спасенный начал кашлять, а затем тяжело задышал и пришел в себя, посматривая вокруг осоловевшими глазами, и, узнав Фогерти, глухо протянул:
– Сэ-эр… Слава Пресвятой Деве, вы вернулись! Там, на корабле, там…
Мальчишка снова закашлялся, и лекарь-палач двинул его кулаком по спине:
– Что там на корабле? Ну! Отвечай же!
– Плохо все, господа, – покачал головой юнга. – Наше судно захватили русские.
– Ну об этом мы уже догадались.
– И с ними еще дикари. А капитан? Он где?
– Не знаю, – откровенно признался Джеймс. – Предлагаю спрятаться здесь и немного обождать. Кто-нибудь да сюда явится – либо наши, либо… Ладно, поглядим.
Беглецы укрылись невдалеке, в густых зарослях стелющейся по берегу березы, с наслаждением вытянувшись и подставив солнцу спины. Пока было время, подробно выспросили юнгу, после чего Заполошный Лес поведал отроку о побоище и ужасном драконе.
– Он… как будто с неба… здоровущий! А пасть! А зубы!
– Да я видел такого. Он Джефри сожрал.
– Э, нет, парень, такого огромного ты не видел. Даже представить страшно! А уж угодить в пасть… Бедняга капитан!
Джереми дернулся:
– Так его что? Сожрало чудовище?
– Не его одного, юнга.
– Господи, Пресвятая Дева! Что же нам теперь делать?
Фогерти усмехнулся:
– Пока – только ждать.
Ожидания беглецов оказались вознаграждены лишь к вечеру, когда из лесу показался большой отряд – русские казаки в разноцветных кафтанах, в кольчугах и латных панцирях, с ними несколько смуглокожих дикарей и связанные шеренгой пленники – полдюжины матросов.
– Боцмана нет, – всмотревшись, прошептал Лесли. – Видать, убили беднягу.
– Или сожрали, – долговязый осклабился и сплюнул. – Плотника нашего я тоже что-то не вижу… да многих.
– Всего-то шестеро осталось в живых, не считая нас.
– Да еще на корабле – четверо, – негромко напомнил юнга.
Фил поковырял в носу и сплюнул:
– Может, и еще кто-нибудь спасся. Просто убежали в лес, заблудились. Там же эвон какая чаща!
– Может быть, – согласился Фогерти. – А может, и нет.
Лесли глубокомысленно кивнул:
– Все ж лучше всегда исходить из худшего.
– Думаю, не стоит, Лес, – неожиданно возразил юный Смит. – Надо всегда в лучшее верить – тогда и жизнь покажется веселей. А если все время думать о плохом, то можно и впрямь накликать несчастье.
– Интересная теория, – выплюнув недожеванную травинку, кондотьер потянулся и приказал: – Чем философствовать, лучше прикинем, что у нас есть. И что делать.
– Немного чего у нас нынче сыщется, сэр, – вздохнул Лесли. – Почти совсем ничего.
Тем не менее нашлись и острые ножи, и два палаша, и шпага, а кроме того – незаряженная аркебуза, хозяйственно прихваченная Фогерти, да оказавшиеся у Заполошного Леса завернутые в тряпочку соль и огниво – даже целых два!
– С голоду не пропадем, – резюмировал палач-лекарь. – По пути будем охотиться, ловить рыбу.
Долговязый Фил покривил губы:
– С палашами будем охотиться, сэр? Или с незаряженной аркебузой?
– Рыбу можно и палашами добыть. – Фогерти с сожалением посмотрел на брошенную в траву кирасу, в данной ситуации уж точно не годную никуда. – Но лучше привязать их к древку. Так удобнее будет.
– А мы что? – удивился юнга. – Собрались куда-то идти?
Джеймс издевательски расхохотался:
– А ты, мальчик, решил остаться здесь? Завести ферму, овец, открыть шерстяную мануфактуру?
