готов с удовольствием поменяться судьбой. Наконец, почти через час ожидания, в течение которого конец постарел лет на триста, он услышал громкое тарахтение, сигналы клаксона и ругань: дикари остановились именно там, где больше всего мешали, и теперь гордо разглядывали обтекающую их толпу.
– Я здесь! – Виолиций подошел к Шапкам сзади. – Это ведь вы мне…
– Пришёл?! – Дно слез с байка и тут же покачнулся, едва не упав. Ходить в таком состоянии Красным Шапкам было тяжеловато, поэтому они и любили ездить. – Ну, ты ночью дал! Вообще, как гомик какой-то кувыркался!
– Как кто?!!
– Я говорил: «как комик какой-то», – поправил друга Полстакана. От выпитого с утра он сделался задумчив и многое помнил. – Не подставляй меня…
И уставился на конца. Тот ответил тревожным взглядом. Дно присоединился. И примерно полминуты участники встречи занимались «гляделками», совершенно позабыв об окружающих.
– Так как, значит, тебя звать-то как? – выдал, наконец, Полстакана, пытающийся заодно припомнить, что они тут делают и почему маленький лопоухий конец на них смотрит.
– Ви-Виолиций, – напомнил конец. Поразмыслил и добавил: – Может, всё-таки вам нужен не я?
– Может, и не ты, – дыхнул перегаром дикарь.
– Тогда я пойду?
– Может, и пойди.
– А-а… – Уйти хотелось очень, однако что-то Виолиция тревожило. – А зачем звали?
– Так мы не тебя звали, – хмыкнул Дно.
– А кого? – окончательно приободрился конец.
– А того, кто вот тут кувыркался. – И Полстакана сунул под нос Виолицию камеру, на экране которой выделывала кренделя сладкая парочка. – Знаешь его?
– Хватит! – взвизгнул конец, закрывая лицо руками.
– Знает, – выдохнул Дно.
– Вижу, что всё понятно, – одобрил поведение конца Полстакана и спрятал камеру в карман. – Гони бабло, короче, а то вот это кино увидят все вообще.
– Но это же… Это же человское видео! – промямлил Виолиций, одновременно доставая карту. – Такое легко можно подделать. Ну, то есть не так чтобы легко, но можно же просто заплатить…
– Подделать? – Полстакана задумался, припоминая сказанное Шарпом. Впрочем, это не помешало ему забрать у конца карту, предварительно шлёпнув по руке Дно, который хотел её выхватить первым. – Да, человское видео подделать не проблема. Только когда это все увидят, кто-то очень захочет с тобой поговорить. Например, муж этой бабы. А муж у неё… Дно, кто у неё муж?
– Я всё понял, всё понял… – Виолиций снова закрыл лицо ладонями.
– Рыжий какой-то! – Дно пожал плечами. – Да плевать, они все дурачки. Покалечат как минимум.
– Убьют! – строго поправил Полстакана. – Насмерть убьют. Весь Тайный Город будет шуметь, смеяться, какой-то комик наставил рога, и над ней тоже будут смеяться, и тогда её муж тебя… Ну, например, привяжет к байку и будет по улице таскать. Или просто рубанёт мечом без фантазии – они же дурачки в Ордене все, как наш тупой уйбуй. Поэтому… – Он чиркнул картой по нехитрому прибору, полученному от Шарпа, и опустошил её. – Оп-па! Да ты богач!
– Сколько-сколько там? – Дно навалился на приятеля, заглядывая в экран ему через плечо. – Вау, да он тот ещё комик! Откуда ты такие деньги берёшь?
Списанная с карты сумма, по мнению конца, не стоила сожаления, и он уже почти успокоился, когда услышал совершенно страшное:
– Завтра привезёшь столько же! – Полстакана швырнул жертве карту и уселся в седло. – Встретимся тут же!
– Что?! – Виолиций отнял руки от лица и уставился на дикаря. Но не так, как несколько минут назад, а даже с яростью: – Как это – завтра?! Да если каждый день… Вы с ума сошли!
– Мечом – хрясь! И пополам! – сказал Полстакана, заводя байк. – Давай, покеда, ушастый!
– Минуту! – Дно приобнял Виолиция и приятно улыбнулся: – Там же ещё работа будет у нас с тобой! Ты там что-то такое делаешь… Ну, на сцене. А мы будем охранять. И за это ты нам тоже заплатишь!
– Точно! – восхитился Полстакана. – Ты, братишка, почти всегда дурачок, но иногда соображаешь!
Рыча моторами, Красные Шапки отбыли с места встречи, а расстроенный Виолиций позвонил Шарпу и назначил встречу в «Специальном приглашении». Смена конца ещё не наступила, и они устроились в уголке, подальше от посторонних глаз, поскольку разговор обещал получиться сложным. И шумным. Виолиций тревожился до дрожи в коленках, а вот выспавшийся Шарп смотрел в будущее с большим оптимизмом.
