– Кто знает, светлая богиня? – пожала плечами правительница Вологды. – Всего несколько лет назад земли славян жили в покое и благополучии. Но внезапно лесовики, ранее бывшие лишь досадной мелочью из густых чащоб, обрели единство, перекинулись оборотнями и стали насаждать свои правила, брать под покровительство славянские селения и разорять наши святилища. И пускай они неспособны сравняться с богами… Но покровительство даже самого слабого лесного духа для смертного лучше, чем ничего! Мы теряем святилища и земли, а вместе со всем этим и свою силу, наши города, впервые за много веков, познали настоящую войну, а вместо союза со скифами возникло новое поле брани…
Хозяйка Вологды поднялась с трона, спустилась к девушке.
– Однако обряд на кречета принес нам сильных и умелых потомков из далекого будущего. Он выбрал именно тех, кто способен спасти нас от навалившихся бед. Один из этих потомков оказался богом войны, и теперь нам уже не столь страшны ни лесовики, ни скифы. Вторая из потомков оказалась богиней любви и согласия… – Женщина обошла вокруг юной ведьмы. – Да, милая, я говорю о тебе. Небеса проявили милость и подарили нам именно тех, кто спасет славянский мир. Я буду благодарна тебе, светлая богиня, если ты поможешь мне с моим обширным хозяйством. Но главное для тебя не это. Главное – не солонина, не грибы и не рыба! – Женщина наклонилась и прошептала юной ведьме в самое ухо: – Верни славянским богам плодовитость! Ты это сможешь, великая Света! Это и есть твой главный долг перед нашей семьей!
Богиня любви
Великий Один явился в Вологду через день, пахнущий кровью и смертью, счастливый, бодрый, в свежей одежде. Явился победителем, и ради него великий Волос даже устроил пир. Не большой пир с приглашенными гостями и долгими гуляньями, а просто торжественный обед, на который пригласили лишь местных воинов – десятников, старших привратной стражи – и гостей из будущего: Светлану, Матвея и Викентия. Причем Макошь впервые прилюдно назвала юную ведьму своей помощницей и посадила рядом.
После торжества Света проводила кровожадного парня к зеркалу и без особого труда провела через обсидиановый овал в Сарвож, после чего вернулась обратно. Поднялась в пиршественную палату, где и нашла хозяйку Вологды. Великая Макошь присматривала за уборкой стола.
– Дозволь спросить, всемогущая, – подошла к ней девушка. – Ты желаешь, чтобы больше богов рождалось вообще или чтобы больше богов появилось в твоей семье?
Женщина слабо улыбнулась:
– Ты умная девочка, светлая богиня. Говори!
– Мне подумалось, что ваши потомки в сотом поколении… Молодые потомки, – уточнила юная ведьма. – Мне подумалось, что мы рождены теми, кто оказался более плодовит, нежели иные боги. И если так, то у нас больше шансов зачать детей.
– Продолжай…
– Викентий… Великий Один… – поправилась Света. – Он отправился в Сарвож, чтобы встретиться со славянкой, приглянувшейся ему в прошлый визит. Захотел увидеться второй раз. Это многое значит для подобных мужчин.
– Хочешь сказать, что одна из тамошних девок способна понести от бога войны? – Правительница поджала губы. – Конечно, я бы предпочла зачать своих детей. Но усыновленный потомок бога войны – это тоже неплохо.
– Я была в Сарвоже, великая. Они живут большой дружной семьей. В одном большом доме, вокруг большого очага. Если мы хотим быть уверены, что ребенок именно великого Одина…
– Да, ты права, – моментально ухватила ее мысль великая Макошь. – Сделай все нужное!
– Как прикажешь, великая!
– И еще, светлая богиня, – остановила ее правительница. – После разгрома оборотней у Чердыня нам надобно очистить тамошние реки, пока лесовики слабы. Вологда направит на север три ладьи и два струга. Доверяю тебе снарядить корабли в поход. Возьми в помощь Ласту. Она опытная служанка, знает все надобное. Но, увы, неспособна упомнить все потребное. То забудет что-то доложить, то ошибется с местами, то с кладовыми. Воеводу ты знаешь. Спроси у него, у каких причалов сбирается дружина, и займись этим делом.
– Воля твоя, всемогущая, – согласно кивнула Светлана. – Я все исполню в точности.
В этот раз юная ведьма была полностью готова, чтобы сотворить настоящее чудо. Она прихватила из своей комнаты большой кусок бересты и несколько тонких длинных угольков, пережженных из березовых веток, спустилась вниз. Седая служанка ждала девушку на крыльце:
– Корабли стоят возле Плаксивого причала, великая Света! – поклонилась славянка. – Позволь, я тебя провожу.
– Почему Плаксивый, Ласта?
– Там рядом плакучая ива, великая Света, – охотно пояснила женщина. – Издалече ее видно, что с реки, что от ворот. Приметное место.
Возле кораблей уже царила суета. Полтора десятка полуобнаженных широкоплечих бородачей деловито ощупывали большущие лодки, каждая примерно пятнадцати шагов в длину и шести в ширину. Простукивали борта, осматривали уключины, перетягивали канаты, которыми крепились мачты и поднимался поперечный брус, заносили на причал тяжелые весла, выточенные из цельного ствола дерева, каждое в два человеческих роста длиной. Еще две лодки с массивными килями лежали перевернутыми на берегу, а славяне набивали в стыки между досками бортов черную от смолы паклю. Командовал работой высокий голубоглазый мужчина лет сорока, с большим розовым носом, усыпанным черными точечками, и разлохмаченной, как старый веник, длинной русой
