префекту Клирмаунтину.
– Вели своим остановить роботов и отойти от стоек с дисплеями.
– Боюсь, это невозможно.
– Тогда я убью Мерсье.
– Мы пытаемся спасти жизнь верховного префекта. Если вы не в курсе, мы отрезали ей голову, чтобы снять скарабея.
– Не люблю по сто раз повторять одно и то же. Вели своим сделать, как я сказал.
– Чего бы вы ни просили, какие бы требования ни выдвигали, выполнить их мы не можем.
– Это уж мне решать. – Хлыст царапнул сильнее, по шее Мерсье потекла красная струйка. – Последний раз объясняю: сделаешь, как я велел, – не трону ни Мерсье, ни верховного префекта. Начнешь кобениться – обеспечу пациентами на целую неделю.
– Пожалуйста! – взмолился Мерсье.
Демихов тяжело вздохнул и дал знак своей команде. Руки в перчатках коснулись дисплеев. Медицинские роботы остановились.
– Теперь отойдите от стоек, – велел Гаффни. – Чем дальше, тем лучше.
Реаниматоры отступили каждый как минимум на десять шагов. Гаффни толкнул Мерсье вперед, по-прежнему держа хлыст у его горла. Они гуськом пошли между стойками, мимо застывших роботов и остановились у рассеченного тела Омонье. С тех пор как Мерсье смотрел в последний раз, два стола придвинули друг к другу, теперь их разделяло лишь десять сантиметров. Вблизи сложность операции впечатляла еще больше. Голова Омонье покоилась на столике с мягкой подложкой, безостановочно вращающиеся щупы трала у бритого черепа напоминали колючий нимб. Кислородом голову обеспечивала сложная конструкция из артериальных шунтов, введенных через кожу или в месте отсечения. Часть нервов уже восстановили с помощью гибких проводов – соединили колпачки из супервещества на конце каждого обрубленного нерва.
– Ты доктор, – обратился Гаффни к Мерсье. – Сколько протянет Омонье без шлангов в голове?
– Без крови? Не очень долго.
– А конкретнее? О скольких минутах речь? О трех? Пяти? Шести?
– Максимум о четырех, а что?
– Значит, о четырех. Сними свой браслет и поднеси мне ко рту.
Пальцы не слушались, но браслет Мерсье снял.
– Соедините меня с Клирмаунтином, – приказал Гаффни.
Исполняющий обязанности верховного префекта ответил практически мгновенно:
– Клирмаунтин на связи. В чем дело, доктор?
– Это не Мерсье, а Гаффни.
Клирмаунтин сориентировался на диво быстро.
– Шеридан, какая неожиданность.
– Не дрейфь, на «Доспехах» я не задержусь.
– Где вы сейчас?
– В операционной у Демихова. Стою рядом с Джейн. А Демихов потрудился на славу.
– Не трогайте Омонье! – предостерег Клирмаунтин.
– С Джейн все будет тип-топ, конечно, если мне досаждать не станете.
– Уверен, мы сможем договориться.
– А я вот уверен, что не сможем. Мне здесь делать больше нечего, обратного пути нет. Не знаю, поверишь ли ты, но я человек рациональный. Все поступки совершил, веря, что помогаю людям. Я и сейчас в это верю. Я люблю нашу клятую организацию – по крайней мере, то, чем она была раньше. При этом понимаю: если Аврора не сокрушит «Доспехи», будущего у меня попросту нет.
– Шеридан, она робот. Вы служите альфа-копии, призраку девушки, которая погибла пятьдесят пять лет назад.
– Аврорино происхождение неведомо. К тому же главное – ее намерения.
– Аврора – убийца. Мы получили прямое подтверждение того, что жителей Дома Обюссонов взяли в плен и вскоре уничтожили.
– Неплохой ход, Гастон, – подначил Гаффни.
– Это правда.
Мерсье почувствовал, что Гаффни обескуражен, но тот парировал:
– Аврора хочет защитить людей. Раз поставила себе такую цель, убивать она не станет.
– Шеридан, умоляю, послушайте! Аврора не та, кем кажется. Собственное выживание – вот ее единственная цель.
– Гастон, неужели ты так наивен? Говоришь, убиты жители Дома Обюссонов? Ты правда думаешь, что теперь я брошу все и прибегу к тебе на полусогнутых?
