Она знала, о чем речь. Суровость теперешнего этапа паломничества – пустяк по сравнению с тем, что ожидает Петра в соборе, куда он держит путь. Его веру существенно укрепят с помощью специальных препаратов. Парня хирургически и нейрохирургически приспособят для непрерывного наблюдения за Халдорой – и пересменок уже не будет. Ни сна, ни отдыха, ни даже возможности закрыть глаза.
Только безмолвное слежение – до самой смерти.
– У меня тоже не нашлось бы на это сил, – призналась она. – Даже если бы я верила.
– А почему ты не веруешь?
– Я верю в рациональное объяснение. Я не верю, что планеты могут исчезать без серьезной причины.
– Но причина есть. И наверное, самая что ни на есть серьезная.
– Божий промысел?
Петр кивнул. Рашмика завороженно смотрела, как его адамово яблоко тычется в край высокого воротника рубашки.
– Но почему здесь, почему сейчас?
– Потому что настал Конец Времен, – ответил Петр. – Мы пережили человеческие войны и человеческие эпидемии. Потом столкнулись с нечеловеческими войнами и болезнями. Ты никогда не интересовалась, откуда берутся беженцы? Не задумывалась, почему они летят сюда из всех звездных систем Галактики? Они знают правду. Знают, где все случится и откуда все начнется.
– Мне показалось или ты говорил, что больше не веруешь?
– Я сказал, что не уверен в силе своей веры. А это не одно и то же.
– Думаю, если Бог захочет поставить точку, Он найдет для этого способ получше, чем бессистемные исчезновения газового гиганта в уйме световых лет от Земли.
– Но эти исчезновения не бессистемны, – возразил Петр, не обратив внимания на прочее сказанное Рашмикой. – Случайными их считают обыватели, но церкви знают правду, и те, кто удосужился изучить данные об исчезновениях, тоже знают.
Вопреки собственной воле Рашмика вдруг заинтересовалась. Петр был прав насчет обывателей: церкви всегда утверждали, что исчезновения происходят случайно, по неподвластному людям Божьему промыслу. Рашмика принимала это как данность, не задавая вопросов, что, конечно же, стыдно. И никогда не думала, что правда может быть гораздо сложнее. Она была слишком увлечена изучением вертунов, чтобы смотреть хоть немного дальше собственного носа.
– Если исчезновения не случайны, – спросила она, – что за ними стоит?
– Не знаю, как их назвать с точки зрения математика или физика. Я не тот и не другой. Знаю лишь то, что слышал от людей. Верно, предсказать исчезновения невозможно – и в этом смысле они действительно случайны. Однако периоды между исчезновениями, начиная от самого первого, свидетелем которому был Куэйхи, определенно становятся короче. Похоже, до сих пор никто не отдавал себе в этом отчета. Но если увидишь статистику, у тебя не останется никаких сомнений.
По затылку Рашмики пробежал холодок.
– Хочу увидеть статистику, давай ее сюда.
Караван накренился, резво сворачивая влево и углубляясь в один из тоннелей.
– Покажу то, чем располагаю, – пообещал Петр. – Достоверны эти данные или нет, другой вопрос.
– Петр, ты меня запутать хочешь?
Караван протискивался сквозь узкую нору в скале, скрежеща бортами по обледенелым выступам. Рашмика услышала, как на крышу с грохотом обрушился целый пласт не то льда, не то породы. Как там наблюдатели, не случилось ли с ними чего?
– Мы доберемся до моста через четыре или пять часов, – сказал Петр. – Когда будем на середине, давай встретимся на крыше – там, где и в первый раз. Покажу тебе кое-что интересное.
– Зачем нам встречаться на крыше, Петр? Разве я могу тебе доверять?
– Конечно можешь, – ответил он.
И Рашмика согласилась, но лишь по той причине, что видела: парень верит в собственные слова.
Арарат, год 2675-й
Хоури проснулась. Когда она открыла глаза, рядом был Скорпион, сидел на стуле, где раньше сидел доктор Валенсин. Прошел час, и свинья опоздал на собрание в Высокой Раковине. Он не расстроился, считая обмен честным.
Хоури мигнула и протерла заспанные глаза. На ее губах белели полоски высохшей слюны.
– На сколько я отрубилась?
– Сейчас утро. Вчера мы спасли Ауру. Бо?льшую часть вчерашнего дня ты проспала. Док говорит, это из-за стресса и переутомления. Все это время, пока ты с нами, ты держалась на внутренних резервах.
Голова Хоури повернулась к инкубатору.
