— Конечно, — пообещала девочка, не открывая глаз, — сейчас же пойду.
И она пошла. Высокое крыльцо, ступени — спасение приближалось с каждым шагом. Вот и широкий сумрачный холл. А в коридоре, ведущем к лестнице наверх, сидел черный усатый кот и пристально, пожалуй даже насмешливо, смотрел на нее круглыми желтыми глазами. Выразительно так смотрел.
Света снова попятилась, потом развернулась и опрометью выбежала из корпуса, едва не свалившись с крутых ступеней лестницы. По счастью, ее никто не остановил, но даже окрик воспитателя не заставил бы девочку замедлить шаги. Ничего не видя, лихорадочно нащупывая на запястье бисерный браслетик, подаренный Анечкой, — амулет, защищающий от страшных снов, но от видений наяву не уберегший, — она опрометью бросилась назад, в парк.
Света подняла голову только тогда, когда на бегу едва не врезалась в холодный гранит. И немедленно встретилась глазами с каменным, застывшим, но оттого не менее страшным взглядом статуи. Девочка лихорадочно вцепилась в свой браслетик, и леска не выдержала…
Накричавшись, она отняла руки ото рта, глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться, села на корточки, снова зажмурила глаза и решила, что просидит так долго-долго. До тех пор, пока не придет помощь.
Глава одиннадцатая
К вечеру похолодало. Виктор натянул куртку и выглянул в окно — из его комнаты парк был виден как на ладони. В семь часов уже порядком стемнело — осень все-таки. У центрального памятника собрались дети, увлеченные каким-то делом или игрой. Виктор не удержался, взял бинокль и присмотрелся.
Слабый свет фонарей каплями сочился сквозь осеннюю морось, «мангуст» мог разглядеть только обтянутые курточками спины столпившихся вокруг детей, надвинутые на головы капюшоны да торчащие локти — видимо от сырости и холода руки они держали в карманах.
Детей было мало, человек шесть, почти все — старшеклассники, но рядом стояла пара малявок. Они не отрываясь наблюдали, как беловолосый мальчик с непокрытой головой что-то чертит на мокром асфальте.
Андрей! Этот их загадочный художник!
Так-так, а в отдалении замерла еще одна фигура, неприметная, невысокая… Вроде бы среди работников детского дома никого похожего не было.
Виктор, в слабой надежде, что вернулся Филимонов — мало ли чудес на свете, может иногда случаются и хорошие? — перевел бинокль на него.
Нет, ничего общего. Серый костюм, скучное невыразительное лицо со стертыми дождем чертами.
«И что он тут делает, интересно? В такую погоду, когда даже местное население словно вымирает».
Незнакомец в сером пожал плечами и отвернулся. Будто услышал мысли «мангуста». Но скорее всего, ему просто наскучило зрелище странных детских игр в ненастную погоду.
Виктор чертыхнулся, отложил бинокль и вышел из комнаты — Света должна была ждать его около того самого памятника. Его еще не покидала надежда разобраться в происходящем.
Он подошел к месту игры незаметно, темнота и поднявшийся туман скрывали его. Во влажном воздухе звуки гасли, потухали, только звонкий детский голосок выкрикивал слова очередной считалочки.
Виктор с отвращением подумал, что теперь, наверное, возненавидит детский фольклор на всю оставшуюся жизнь. В искаженном страхом пространстве этого адского места даже считалочки казались чем-то невероятно мерзким и страшным. Хотя слова… обычные бессмысленные слова. Абракадабра.
Он остановился, вспомнив, что когда-то ему рассказывала Алина. Само слово «абракадабра» некогда было древним и могущественным заклинанием. А потом потеряло изначальный смысл и превратилось в элемент детских сказок.
Не может ли то же самое произойти и со считалками?
