— Ну-ну… занятно…
…В Москве Ленайра завела тетрадь, в которой описывала впечатления от просмотренного. На удивление Лешки, ответила, что пишет для деда.
— Да и некоторые сюжеты стоит использовать. — Ленайра задумчиво возвела глаза к потолку своего роскошного номера. Лешка сидел неподалеку и листал программу на следующий день. На замечание подруги удивленно посмотрел на нее.
— Плагиатишь?
— Только основную идею подкину нашим авторам. Как ее реализуют — их дело. А ваше авторское право на наш мир не распространяется.
— Хм… — Лешка отложил брошюру, подошел к сидевшей за столом Ленайре со спины и обнял ее, заглядывая сверху в тетрадь. Девушка сердито покосилась на него, попыталась сбросить его руки, но как-то не очень уверенно, а потому безуспешно.
— Ну и что ты там пытаешься прочитать? — ехидно поинтересовалась Ленайра. — Можно подумать, тебе это интересно.
— Ну не скажи… — протянул Лешка. — Очень интересно.
Ленайра подняла голову, подозрительно посматривая на друга, проследила за его взглядом…
— Ах ты!.. — Она даже задохнулась от негодования. Поднялась, поправляя кофту, заодно проводя прямой в челюсть.
Лешка со смехом увернулся от явно несерьезного удара.
— Да ладно тебе, Снежок. Я это… случайно получилось.
— А знаешь, что делают за такие случайности у нас?
— Целуют? — поинтересовался Лешка.
— Ну подойди, — ласково позвала его подруга, кладя руку на увесистый телефонный справочник. — Поцелую.
Лешка бросился вперед, увернулся от книги и упал на колени.
— Я готов! — И выжидательно уставился на девушку.
— Шут, — устало отмахнулась она. — Да встань ты. Если сейчас зайдет Николай Иванович…
Как накаркала.
Дверь после короткого стука раскрылась, и показалась голова их сопровождающего.
— Я слышал тут у вас шум… о-о-о… — Он обозрел открывшуюся картину, почесал нос.
Лешка поспешно вскочил на ноги, отряхнул с колен несуществующую пыль и улыбнулся.
— А мы тут это… плюшками балуемся. — При этом почему-то покосился на грудь Ленайры, чем вызвал новый взрыв негодования с ее стороны, а также обещание утопить в ближайшей луже одного наглого, самоуверенного, нахального…
— Гм… — прервал обмен любезностями друзей Николай Иванович. — В другое время я бы поддержал вас, Снежана, но прошу, утопите его после возвращения, когда я уже не буду отвечать за вас. А вас, молодой человек я бы попросил вернуться к себе в номер. Я, конечно, все понимаю, сам таким же был, — и он улыбнулся каким-то своим воспоминаниям, — но я обещал вашему отцу, что попытаюсь предотвратить вашу мучительную смерть… а вы сейчас, кажется, очень близки к ней.
Ленайра и Лешка переглянулись. Порою Николай Иванович сбивал их с толку. Умел человек простую мысль выразить таким велеречивым способом, что и непонятно, то ли отругал, то ли похвалил, а то ли стихи прочитал. При этом страстный театрал, знал о театрах столько, что ребята только поражались. Ленайра же мысленно благодарила отца Алексея, который выделил им именно этого человека. От него она узнала о театрах немало такого, о чем никогда не узнала бы иначе. Но… все люди имеют недостатки. Николай Иванович любил красиво говорить… Возможно, это было следствием его любви к театру, но порой он разговаривал так, словно читал со сцены монолог.
— Эм… — Лешка замешкался. — Николай Иванович, но можно мы еще немного посидим? Мы… мы… — Он лихорадочно оглянулся по сторонам, схватил со стола тетрадь Ленайры. — Мы сегодняшнюю постановку обсуждаем. Делимся впечатлениями, так сказать…
Ленайра вырвала из руки друга тетрадь и вернула ее на стол.
— Вот что, доморощенный театральный критик… вали-ка ты к себе… плюшками баловаться.
— Но Снежана…
— Давай-давай! — подтолкнула его Ленайра.
Лешка печально вздохнул, опустил голову и поплелся к выходу с видом заключенного, отправляющегося в свой последний путь под насмешливыми взглядами Ленайры и Николая Ивановича.
У двери остановился, повернулся, патетично поднял правую руку и продекламировал:
— О, жестокая, твое сердце вырезано изо льда…
Неизвестно, что он там собирался сказать дальше, но слова он явно выбрал не очень удачные, поскольку Ленайра фыркнула и насмешливо глянула на него.
— Конечно изо льда. Не забыл, как меня называют? Ледяная Принцесса. Вали уже, Гамлет недорезанный.
— Жестокая…
