раздосадованный взгляд Виттория, почти услышал его «улыбайся!». И, словно по заказу, на моих руках повисла очередная дамочка на ночь, тут же принявшаяся что-то щебетать мне на ухо. Я покружил её по залу ради приличия, но во время перерыва между танцами умудрился ускользнуть и от неё, и от Виттория.
Элиза обнаружилась у ограды сада – словно специально в самой тёмной из незанятых беседок.
–?Я вас чем-то обидел, леди?
–?Убирайтесь, – не поворачиваясь, отозвалась она. И когда я остался стоять, раздражённо продолжила: – Я не планирую умирать в ближайшие десять лет. Так что убирайтесь, если не хотите умереть сами.
–?Кто тебя обидел? – выдохнул я, в тот миг желая лично убить каждого, кто заставил её смотреть вот так, думать вот так. Её легко было ненавидеть, улыбающуюся невесту другого, убийцу моего короля, делающую всё, чтобы я её хотел. Тогда – легко.
Сейчас я мог лишь жалеть.
Элиза обернулась, недоуменно глянула на меня.
–?Мы на «ты»?
«Мы давно на «ты», – я спрятал эту мысль поглубже. И вместо неё произнёс:
–?Полагаешь, я буду выкать смерти?
Она покачала головой и тихо рассмеялась.
–?Смерти? Как это мило. Уходите, рыцарь. На балу столько приличных девушек, вам не стоит со мной связываться. Добра я вам точно не принесу. Или вы снова меня с кем-то спутали?
–?Я ни с кем тебя не спутаю, Элиза, – серьёзно отозвался я, подходя ближе. – Идём. Здесь холодно.
Она фыркнула, и усмешка сделалась злой – гротескной в ночных тенях.
–?Не боишься меня, человеческий мальчик? Холодно? А я же могу согреть.
Я снял – сорвал – с себя декоративную накидку на символическом меху и укутал её – яркая тряпка на ледяном чёрном.
–?Это ты боишься меня, Элиза. Не нужно. Не бойся, – и, вдыхая давно знакомый пряный аромат её кожи, шепнул на ухо: – Что они сделали, чтобы ты стала такой?
Она поцеловала меня сама, как делала это и раньше, но дёрнулась, стоило мне шевельнуться, чтобы сесть рядом и устроиться удобнее.
–?Не бойся, чародейка.
–?Я не боюсь, – шепнула она, глядя мне в глаза, – человек.
В её тёмной, пустой спальне было ещё холоднее, чем в саду. И очень уныло. Вдобавок Элиза постоянно вздрагивала, когда я делал резкое движение.
–?Что они сделали с тобой? – повторил я, протягивая ей вино.
Чародейка заставила меня отпить из её бокала и, только дождавшись, когда я сделаю первый глоток, отозвалась:
–?Они? Кто? Ну что ты, рыцарь, кто может навредить чародейке? То, что они отобрали моего сына, ведь мелочи, правда?
–?Сына? – опешил я.
Элиза поставила бокал на пол.
–?Ты же из Мальтии… Джереми? Полагаю, да, раз не знаешь. За пределы Запада эта история не пошла по приказу королевы. Я лично исполняла её приказ.
–?Теперь мне придётся навсегда остаться с тобой, раз и я узнал, или ты и меня убьёшь? – усмехнулся я – пытался игриво, но получилось грустно. Сын? Ну а как же – при стольких любовниках. Чему я удивляюсь?
–?Я в любом случае тебя убью, – спокойно отозвалась чародейка, и я счёл за лучшее снова опрокинуть её на подушки и поцеловать.
–?Так, значит, у Запада скоро появится ещё один чародей?
–?У Запада он точно не появится, – отрезала Элиза, хватая меня за голову и заставляя смотреть в глаза. – Королеве это хорошо известно… Смотри на меня, человек!
–?Расслабься, чародейка, – посоветовал я, целуя её руки. – Клянусь Матерью, от меня тебе вреда не будет.
–?Я же сказала, что не боюсь тебя, человек, – неубедительно шепнула Элиза.
С ней было хорошо, даже несмотря на то, что расслабилась она далеко не сразу. И ещё она звала меня Лансом, а я в кои-то веки мог спокойно называть её имя и не получать пощёчину. С ней всё было по-настоящему – так, как нужно, как должно быть. Да, я ревновал её ко всем её любовникам разом, ко всем, от кого у неё мог родиться сын-чародей. Но я и любил её много больше, чем они. Она знала?
После я растопил камин в её спальне, прогнал сумрак и, заставив её выпить два бокала подогретого вина, пел, чтобы ей понравилось. Чтобы она перестала смотреть на меня с подозрением. Чтобы она хотя бы раз улыбнулась.
Утром, когда я уходил, думая, что она спит, свернувшись калачиком на кровати, только что укрытая одеялом Элиза шепнула:
