зеленой луже перекупались… А во-вторых, Вань, кончай ты всем завидовать… Ну как так можно жить? Желчью исходишь, прямо сам зеленый скоро будешь… Покажу я тебе свою табачную деляночку. Но уговор один: или работаешь и куришь хороший табачок, или… И так во всем. Дед щелкнул пальцами, высекая из указательного огонь. Дал прикурить напарнику.
Да… все-таки странно люди устроены, подумал дед. Вот власть над огнем Флегонт получил после того, как его хотел сжечь фашист-огнеметчик под Ржевом в Великую Отечественную… Но никому до этого дела нет — все давно привыкли. А табачная делянка, глядишь, покоя не дает! В общем, Вань, или работаешь, или… Идет?
Ванька молча дымил, не торопясь ответить.
Дмитрий Маркевич
Циркциркцирк
Харроу не знал, почему ему нравилась именно щелочь. Он просто никогда об этом не задумывался. Как не задумывался о том, зачем он пришел в этот мир или в чем смысл его жизни. Он просто делал то, что ему нравилось. А нравилось ему утолять жажду, орать диким голосом в безлунные ночи и подкалывать своих друзей. Друзей у Харроу было много. Ровно трое. Харроу именно так и бормотал, напившись щелочи:
— Есть у меня ровно три друга, если Джу опять чего не натворил. Глупый Джу, шу-да-ду-да-ду.
И действительно, Джу часто терял части своего тела. Его довольно хлипкий организм страдал даже от не самого сильного воздействия. И когда, к примеру, болотные твари отгрызали Джу ногу во сне, Харроу никак не мог разобраться, сколько теперь у него друзей. С одной стороны — любая часть Джу возвращалась к своему хозяину и сливалась с ним, словно и не было вынужденного расставания. Но Харроу никогда не беседовал с частями Джу, не подкалывал их и не угощал щелочью. То есть разумным было бы считать, что иногда у Харроу три с половиной или три с четвертью друга. Но с другой стороны, не становился ли сокращенный Джу меньше, чем один друг?
От всех этих размышлений у Харроу начинался зуд, и он просто повторял:
— Есть у меня ровно три друга.
Но сейчас Харроу ждал не Джу, а кого-то совершенно иного. Того, кто называл себя Скушаю-Твою-Тень. Впрочем, Харроу никогда не обременял себя произношением такого длинного имени. Он просто говорил:
— Здорово, Ску. Хочешь жрать, Ску?
А есть Ску любил. Вот и сейчас, Харроу еще не видел друга, но уже знал о его приближении. Тень от холма, словно обглоданная по краям, предвещала скорую встречу. В солнечные дни Ску всегда был доволен и сыт. В безлунные ночи от него и слова не дождешься, и на то были причины.
Харроу опустил свой хобот в вазу и сделал вид, что не замечает приближения Ску. Он немного завидовал его способностям. В конце концов, чтобы насытиться, Ску достаточно источника света. А вот щелочь — товар редкий. Харроу знал несколько озер в дальней части горного плато, но ему не нравился привкус добытой оттуда щелочи. Хорошие образцы хранились на базе обслуживания кораблей. Харроу иногда воровал оттуда бочки, списанные в утиль. На дне всегда оставалось немного лакомства. Ни Джу, ни Ску не знали, кто использует эту базу, и почему вообще это называется «база». Харроу и сам уже толком не помнил. Память все чаще подводила его, и события недавних дней казались чем-то далеким и зыбким. Впрочем, и вспоминать-то особо ничего не хотелось. Разве что третьего друга Харроу — Цирк…
— Шууу, — отвлек Харроу от размышления знакомый звук.
Уродливую тень от вазы с шипением засосало куда-то в складки на шее Ску.
— И тебе привет, — буркнул Харроу. — Угощайся, милости прошу.
Старый друг совсем не изменился за те пару дней или месяцев (Харроу совсем потерял счет времени), что они не виделись. Длинное тело, покрытое блестящим панцирем. Вместо головы темный овал, словно изготовленный из вулканического камня. И бесчисленное множество складочек, готовых поглотить любое количество вкусной, свежей тени.
— Элементарные частицы, — просипел Ску.
— Что?
— Ты знаешь что это? — Все тело Ску вопросительно изогнулось.
Другой бы не понял, но Харроу за долгое время общения изучил язык тела Ску.
— Понятия не имею. Что-то съедобное?
— Да, — рухнул в пыль Ску, втягивая в себя тень от хобота Харроу. — Ссссказали на базе. Так сказали. Я это ем. Они так думают.
— Как ты с ними, вообще, общался? — удивился Харроу. — Я думал, что они не говорят.
Ску не ответил и откатился в сторону в поисках съестного. Харроу вытащил хобот из вазы и высморкал остатки щелочи в серую пыль. Нет, он бы
