Тут как раз проглянуло солнце, и разноцветные камешки заблестели всеми цветами радуги – глаз не оторвать! Невеликое время спустя в темноте жилища обозначились лицо и глаза, внимательно наблюдающие за моими манипуляциями. «Клюет», – подумал я, и властно рявкнул:
– А ну, вылазь!! Вылезай, кому говорят!!!
Раньше я демонстрировал девушкам свою интеллигентность и хорошие манеры, а они от меня разбегались. Потом стал рычать и хамить – эффект получился прямо противоположный. Сработало и теперь – женщина покорно выбралась из жилища.
Насколько можно было понять с первого взгляда, это была неандерталка в поре женского расцвета, причем, судя по повадке, не низкого ранга. В устремленном на меня взоре и выражении страшноватого личика читалось… Немножко страха, конечно, но больше, пожалуй, любопытства и восторженного интереса: «Ах, какой мужчина! Ах, какая у него красивая штучка!»
Надеясь, что правильно все понял, я покрутил в воздухе ремешок с камушками, намотал его себе на запястье, полюбовался, размотал и протянул даме:
– Держи! Это – твое!
– Уй! – сказала красавица.
Надо полагать, за нами следило множество глаз – в воздухе прошелестел дружный вздох или стон. На виду у всех дама некоторое время рассматривала подарок, не забывая поглядывать на пришельца. Эти ее взгляды подействовали на меня странным образом, точнее, на мой «авторитет», который вдруг, ни с того ни с сего, устремился к небу.
По лицу неандерталки расползлась горделиво-радостная улыбка. Она нарочито медленно повернулась и наклонилась, пролезая в жилище. При этом она чуть задержалась, явно демонстрируя мне ягодицы. Потом она выглянула из дыры и сделала еле заметный жест рукой – мол, заходи. «Кажется, события выходят из-под контроля», – подумал я, следуя за ней.
Вскоре поселок огласили ритмичные радостные вопли. Не мои, разумеется…
После окончания процесса выяснилось, что мы не одиноки – в жилище присутствует с полдюжины зрителей и еще кто-то заглядывает снаружи в дыру входа. Некоторое время я размышлял, какую научную пользу можно извлечь из содеянного. Ничего не придумал, и спросил:
– Как тебя зовут?
– Гаани мое имя. Я – любимая женщина Юка! – не без гордости ответила дама.
– Врешь! – клапан входа откинулся, и внутрь пролезла еще одна женщина – тоже голая. – Это я – любимая!
– Ты?! Да ты – страшная! Ты – противная дура! Уйди отсюда!
– Сама уйди, вонючка!!!
– А-а-а!!!
Миг – и дамы вцепились друг другу в волосы. При этом они активно подключили ноги, пытаясь угодить коленом сопернице в пах.
Некоторое время я любовался замечательным зрелищем. Этот поединок почему-то подействовал на меня, точнее на мой «авторитет», несколько возбуждающе. Я встал и с маху влепил по ягодице сначала одной красавице, а потом другой. Новенькую я ухватил за прическу и слегка приподнял над полом:
– Ты кто?
– Пусти! Больно! Я – Тогги!
– Угу! – ухмыльнулся я, отпуская захват. – Любимая женщина Юка?
– Да! Это я любимая, а не она!!
– Любимая, говоришь, – призадумался я. – Ну, раз любимая, тогда… ложись!
Надо сказать, что при соитии Тогги вопила еще громче – вероятно, хотела перещеголять соперницу.
Мир вокруг меня изменился. Я вдруг сделался как бы своим. Без малейшего страха дети бродили за мной по поселку или толклись рядом. Женщины перестали прятаться, выбрались наружу и делали вид, что занимаются своими делами, а сами беззастенчиво меня разглядывали. Ну, а я разглядывал их.
О том, что здесь представлены неандерталки и кроманьонки, я уже знал. Неожиданным оказалось то, как мало они различались внешне! Чтобы понять, кто есть кто, нужно было увидеть лицо анфас или в профиль. Как известно по найденным статуэткам, представительницы вида Homo sapiens в палеолите выглядели несколько иначе, чем их потомки десятки тысяч лет спустя. К тому же, здесь явно существовало некое подобие моды – набор приемов повышения привлекательности для мужчин. Так вот, приемами те и другие пользовались одинаковыми!
В конце концов, я избрал для себя «базу», с которой можно проводить исследования. Примерно в середине поселка имелось довольно обширное пустое пространство – сплошные камни, так что яму под жилище не выкопать. Я притащил туда мамонтовый позвонок, уселся на него и подозвал Гаани:
– Кто они? – указал я на двух кроманьонских женщин, распяливавших на земле лошадиную шкуру. – У нас такие не водятся.
И получил лаконичный, но исчерпывающий ответ:
