можно подсчитать окончательную стоимость Ульяны в единицах измерения власти и влияния. Цена росла до небес, по меньшей мере, до шпиля высотки, кощунственно украшенного гнездом вичухи. Рабочие цеха перестали считать китайгородского сталкера чужаком, но сильно сближаться с ними Алексей не планировал: все равно они не защитят его от возможной опалы у Виктора Петровича. Здесь необходим другой союзник, не ниже рангом, а то и повыше. Вишневский.
Скрыться от Ульяны оказалось так же трудно, как от всевидящего ока спецслужб. Разбойничьи рассказы ей тоже нравились, хоть и приходилось в ее присутствии обходиться без дословного цитирования. С ней он говорил совсем о другом… Понимая, что забивает голову девчушки пустыми мечтами о Красном море, о дайвинге, для которого и Алексей тогда был слишком мал, о ярком солнце, когда-то безопасном для людей, и горячем песке пляжа. Пожалуй, только в песок она и поверила.
— А самолет большой?
— Как станция, не меньше! — в детстве самолет точно казался ему громадным и необозримым. И такое понятие не объяснить той, для которой пределы обозримого мира еще недавно заканчивались изгибом туннеля. — Только не спрашивай, как он летает.
— Я поняла, на двигателях, наверное?
— Умница, всё понимаешь.
Девушка снова порозовела от комплимента и стала казаться довольно милой, румянец ей шел, когда ограничивался щечками, не распространяясь на уши. Алексей поправил ей волосы, Ульяна недоверчиво подняла взгляд. Глаза были тоже хороши, но разбирать внешность на любимые и нелюбимые запчасти он не привык. И продолжал смотреть на нее, полностью игнорируя намеки на романтический поцелуй. Положение спасли несколько рабочих, проходивших мимо, с любопытством оглянувшихся на парочку в тени.
— Уля, сияй потише, на тебя люди смотрят. Папа не одобрит.
— Папа… Он тебя сегодня пригласил на ужин.
— Не главным блюдом, нет? Хотя это скорее в обычае у Виктора Петровича!
— А ты придешь?
Вот уж в чем можно было не сомневаться — побежит. Вишневский зовет по делу, а не потому, что захотел полюбоваться лишний раз. Заодно и нормальный ужин не помешает, если, конечно, после всех «дел» аппетит не пропадет.
— Уля, разве я могу пропустить лишний повод увидеть тебя? До вечера.
Глава 13
Семейное дело
Собственно ужин доставил огромное удовольствие, но что сотворила со свининой Инна Макаровна, так и осталось для Алексея загадкой. Конечно, пришлось припомнить навыки обращения с вилкой и ножом — торжественная атмосфера обязывала к этому и гостя, и хозяев. Спешить было некуда, первый секретарь и его жена сейчас позволили ему забыть разницу в положении, лишь спецпаек напоминал об этом да чересчур чистый самогон, который Павел Семенович не забывал разливать в стаканы.
— Лёша, в вас сразу видно мальчика из хорошей семьи, — Инна Макаровна могла назвать и мальчиком, хотя едва ли она старше него более, чем на десяток лет. — Ваши родители…
— Их больше нет, — ответил он после секундной паузы. Их нет. Именно так, просто исчезли в один момент, и он старался больше не вспоминать о них. Забыть! Будто их никогда не существовало, так проще жить, не испытывая боли. Стереть из памяти. — У меня был наставник, в какой-то мере заменивший отца, и почти сестра. Младшая.
Алексей покосился на Ульяну… Девочкой «из хорошей семьи» нужно было назвать ее. Потому что он сам и слово «семья» не пересекались ни в каких плоскостях. Не судьба, видно. Но Инна Макаровна имела в виду совсем не это: интеллигентный на вид молодой мужчина составил им хорошую компанию на вечер. А о чем поговорить, как не на общие темы? Проницательная хозяйка дома умолкла, так и не задав следующего вопроса. Ответ был очевиден, хватило тактичности не спрашивать, куда же пропали наставник и сестра. Она видела перед собой наемника-одиночку, у которого нет ничего, к чему он привязался бы. Алексей был ей за это благодарен — не хотелось портить приятную атмосферу ложью и постоянными опасениями случайно проговориться об истинном положении дел.
А чувствовал он себя вполне комфортно, Вишневский дал понять, что в присутствии женщин серьезного разговора не будет, это просто ужин, чуть более сытный, чем обычно. И чуть побольше народу за семейным столом. Теперь уже Инна Макаровна не сводила взгляда с его руки, державшей стакан: не облапившей надежно толстое стекло во избежание тремора и не отставившей мизинец дурацким манером… Алексей мысленно выругался, впрочем, аппетита это ничуть не испортило. Зато Павел Семенович, изрядно принявший на грудь, бухнул не подумавши, разоблачив все заговоры разом:
