– Еще бы, – согласился Бедекер.
Взгляд его, будто сам собой, упал на кормовые соединения правой ракеты-носителя, но если там и таились страшные демоны уплотнительных колец, готовые лизнуть огненным языком заряженный взрывчатым водородом внешний бак, сейчас они себя никак не проявляли. «Впрочем, – подумал Бедекер, – команда “Челленджера” их тоже не распознала».
Вокруг с привычной муравьиной сноровкой сновали техники в белых комбинезонах. Такер достал с заднего сиденья «Плимута» три желтые защитные каски и бросил одну Бедекеру, другую Скотту. Они подошли поближе, снова задрав головы кверху.
– Хороша! – повторил Такер.
Бедекер кивнул.
– Глаз не оторвать.
– Застывшая энергия, – произнес Скотт.
– В смысле? – не понял Такер.
– Когда я был в Индии, – продолжал Скотт так тихо, что за шумом работ на площадке и стуком компрессора его было едва слышно, – то пытался думать об окружающих предметах как о сгустках энергии. И о людях, о растениях… обо всем. Например, смотреть на дерево и видеть не ветви и листья, а солнечный свет, из которого они слеплены… – Он смущенно замялся. – Так и здесь… огромный резервуар замороженной кинетической энергии, готовый оттаять и выплеснуться в движении.
– Так и есть, – кивнул Такер. – Энергии тут полно… вернее, будет, когда завтра с утра баки зальют доверху. Семь миллионов фунтов тяги, стоит только поджечь эту пару римских свечей. – Он посмотрел на гостей. – Ну как, полезем? Я обещал тебе экскурсию, Дик.
– А я подожду здесь, – сказал Скотт. – Пока, пап.
Бедекер с Такером поднялись на лифте в «белую комнату». В ярко освещенном помещении суетились специалисты «Роквелл Интернэшнл» в белых комбинезонах, сапогах и касках.
– Да, сюда подниматься полегче, чем на «Сатурн-5», – заметил Бедекер.
– Там была подъемная стрела?
– Угу, триста двадцать футов в высоту, а я балансирую на конце этого дурацкого манипулятора-переростка в скафандре и с крошечным переносным вентилятором под мышкой, который весит полтонны. Я был уверен, что заработаю боязнь высоты.
– Здесь мы чуть пониже, – усмехнулся Такер. – Привет, Венделл! – бросил он технику в наушниках, подключавшему к корпусу шаттла какой-то кабель.
– Добрый вечер, полковник. Собираетесь внутрь?
– Всего на пару минут. Хочу показать этому ископаемому с «Аполлона», что такое настоящий космический корабль.
– Хорошо, только подождите секундочку, в кабине сейчас Болтон, проверяет систему связи.
Бедекер провел рукой по обшивке шаттла. Белые керамические плитки были прохладными на ощупь. Вблизи изношенность стала виднее: цвет кое-где выгорел, черная краска облупилась, крепления открытого люка поцарапаны. Старый пикапчик вымыт и отполирован, но остался подержанной машиной.
Из круглого люка вылез коллега Венделла, и тот кивнул, разрешая войти. Бедекер шагнул внутрь следом за Такером, гадая, что стало с Гюнтером Вендтом, старым техником, который обслуживал еще команды «Меркурия» и «Джемини». Те настолько почитали своего «старт-фюрера», что заставили «Норт-Америкэн Роквелл» переманить его из «Макдонелла», когда началась программа «Аполлон».
– Не стукнись головой, Дик, – предупредил Такер.
Со средней палубы они поднялись к передним сиденьям кабины. По сравнению с «Аполлоном» здесь казалось необыкновенно просторно. Позади кресел первого и второго пилотов было еще два дополнительных, и еще одно на нижней палубе, куда вела лесенка.
– И кто же там будет куковать один-одинешенек? – спросил Бедекер.
– Хольмквист. Он страшно переживает по этому поводу. Уж так выпрашивал местечко у окна, только что деньги не предлагал.
Бедекер осторожно забрался в правое кресло. У себя в командном модуле «Аполлона» он мог разве что застрять, а здесь, свалившись с места, рисковал приземлиться шестью футами ниже, в приборном отсеке в конце кабины. По привычке он затянул плечевые и поясные ремни, но остальные застегивать не собирался.
На крюках над головой висело несколько ламп, ярко освещавших приборы. Такер выключил одну и щелкнул переключателями на приборной доске. Электронно-лучевой дисплей загорелся зеленым, по нему побежали строчки непонятных данных, напомнив Бедекеру пульт управления пассажирским челноком «Пан Ам» в «Космической одиссее 2001 года». Зимой 1968 года Дейв заставил их пересмотреть этот фильм десяток раз. Отсидев четырнадцатичасовую смену по поддержке полета «Аполлона-8», вечером они сломя голову мчались через весь Хьюстон смотреть, как Кир Дули, Гари Локвуд, разумный робот ЭАЛ-9000 и австралопитеки разыгрывают сюжет под музыку Баха, Штрауса и Лигети. Когда однажды Бедекер заснул в начале четвертой части, Дейв Малдорф был просто вне себя.
– Нравится? – спросил Такер.
