К столику подсел сын.
– Раненько ты сегодня. Когда поедем смотреть старт?
– В восемь тридцать, – ответил Бедекер, убирая письмо.
Скотт заказал кофе, апельсиновый сок, яичницу и тосты, не забыв и про овсянку. Когда официантка удалилась, он взглянул на отцовскую чашечку кофе.
– Это все, что ты взял на завтрак?
– Что-то я сегодня без аппетита, – пожаловался Бедекер.
– Вчера тоже ничего не ел… в среду ужинать не стал, – припомнил Скотт, – а вчера к пирогам даже не притронулся. Что с тобой, пап? Ты не заболел?
– Нет, я прекрасно себя чувствую, – возразил Бедекер, – честно. Просто не хочется пока. Зато пообедаю от души.
Скотт нахмурился.
– Знаешь, ты поосторожнее. Я в Индии когда постился, после нескольких дней вообще переставал вспоминать о еде.
– Нет, все нормально, – повторил Бедекер. – Много лет так хорошо себя не чувствовал.
– Да и выглядишь ты классно, – признал с улыбкой Скотт. – Фунтов двадцать, наверное, сбросил с тех пор, как мы начали бегать в январе. Такер Уилсон даже спросил меня вчера, какие ты пьешь витамины. Черт, и в самом деле, здорово выглядишь!
– Спасибо. – Бедекер отхлебнул кофе. – Я тут перечитал письмо от Мэгги Браун и вспомнил, что она передавала тебе привет.
Скотт кивнул, глядя на океан. Небо на востоке лучилось синевой, но восходящее солнце уже заволакивала легкая дымка.
– Мы так и не поговорили о Мэгги.
– Не поговорили, – кивнул Бедекер.
– Ну так давай.
Официантка принесла завтрак и наполнила чашки кофе. Скотт принялся за еду.
– Прежде всего, мне кажется, у тебя сложилось неправильное впечатление о наших отношениях. Мы с Мэгги дружили несколько месяцев до Индии, но не слишком близко. Я даже удивился, когда она приехала летом. То есть я хочу сказать… хотя мне это пару раз и приходило в голову, ничего такого между нами не было.
– Послушай, сынок… – начал Бедекер.
– Нет, погоди… – Подождать и в самом деле пришлось, потому что яичница тут же потребовала полной сосредоточенности. В этом Скотт не изменился со времен первых завтраков на высоком младенческом стуле. – Я хочу объяснить, – наконец продолжил он. – Понимаю, что звучит это странно, но Мэгги с самой первой встречи в универе напоминала мне тебя.
– Меня? – опешил Бедекер. – Чем же, интересно?
– Ну, не то чтобы буквально… Просто было в ней нечто такое, что я все время вспоминал о тебе. Может быть, то, как она внимательно слушала… и как запоминала всякие мелочи, а потом долго обдумывала… а еще ей никогда не хватало объяснений, которые устраивали всех остальных. Короче, когда в Индии представилась возможность, я постарался устроить так, чтобы вы с ней узнали друг друга получше.
Бедекер вытаращил глаза.
– Так ты поэтому послал ее встречать меня в Нью-Дели? И заставил меня неделю ждать тебя в Пуне?
Сын покончил с яичницей, утер рот льняной салфеткой и молча пожал плечами.
– Ну ты даешь! – насупился Бедекер.
Скотт ухмыльнулся и продолжал веселиться, пока отец не улыбнулся в ответ.
Запуск шаттла отменили за три минуты до старта. Бедекер и Скотт сидели на трибуне для почетных гостей возле монтажно- инженерного комплекса и наблюдали, как на смену перистым облакам наползали грозовые тучи. Старт был назначен на 9.54, но к половине десятого небо уже было плотно затянуто, а порывы ветра достигали двадцати пяти миль в час, приближаясь к предельному значению. В 9.49 на севере заполыхали молнии, упали первые капли дождя. Бедекер припомнил, как сидел здесь же, когда молния ударила во взлетающий «Аполлон-12», вырубив приборы в командном модуле. Командир экипажа Пит Конрад откомментировал это в прямом эфире весьма выразительно.
В 9.51 пресс-служба НАСА объявила по трансляции, что полет отложен. Из-за очень узкого «окна», меньше часа, обратный отсчет будет повторен
