– За ночь ничего существенного не произошло. После полуночи с немецкой стороны на поле выдвигалось несколько групп – видимо, искали раненых. На дороге тоже кто-то копошился, но после обстрела с нашей стороны они вернулись к себе. Немцы отвечали пулеметным огнем и обстреляли из минометов наши огневые точки (я и не слышал, словно уши заложило!). Затем успокоились и до сих пор себя ничем не обнаруживают. Только периодически пускают осветительные ракеты да постреливают в нашу сторону из пулеметов. Связь со штабом полка есть. Володин час назад вернулся с обхода позиций. Приходили за трофеями посыльные от 1-го и 3-го батальонов. Старшина им выдал и недавно ушел будить поваров. Разведчики выходили на связь, но старшина запретил вас будить. Они сообщили, что часть пехоты немцев окапывается напротив нас, из деревни по дороге на северо-запад в сопровождении нескольких бронетранспортеров ушла большая колонна автотехники с ранеными, а танки и грузовики с пехотой уходят по дороге на юг.
Поблагодарив дежурных, предупредил, что пошел по позициям, а потом к тыловикам. Обход линии окопов продлился недолго, парные часовые бдили на постах, внимательно всматриваясь в предрассветные сумерки. Опознав меня, они тихо докладывали обстановку, а я, выслушав их, стараясь не будить отдыхающих, двигался дальше. На дне окопов и в ячейках, завернувшись в плащ-палатки и шинели, положив под голову вещмешки и каски, спали мои бойцы. Лишь несколько человек уже встали и потихоньку готовились к новому дню – чистили оружие, снаряжали магазины и раскладывали гранаты…
На позиции артиллеристов тоже все было в порядке, только часовой, прислушиваясь к уходящей ночи, прохаживался у спрятанной под масксеть пушки. За ночь артиллеристы восстановили старые позиции батареи – на орудийные дворики вновь были установлены разбитые орудия, с использованием дерева приведенные во внешний порядок. Определить, где орудия, а где их имитация, со стороны было практически невозможно. Немцам, чтобы быть уверенными в подавлении нашей артиллерии, придется потратить время, снаряды и бомбы на эти позиции.
Мои минометчики ночью тоже не сидели без дела и к своим старым позициям добавили еще несколько, используя под них воронки от бомб и снарядов.
Тылы батальона разместились в овраге, пересекающем перелесок за нашими позициями. Здесь же недалеко протекал ручей с питьевой водой. Весь наш обоз состоял из 2 десятков повозок и нескольких полевых кухонь, сверху прикрытых масксетями. Около них копошились несколько человек и слышались ругательства Горохова. Пойдя на шум, я застал старшину, распекавшего поваров за то, что они с ночи не налили воды, а теперь метались как угорелые к ручью и обратно, готовя завтрак.
– Привет, Петрович. Ты что это с утра пораньше народ пугаешь? На фланге был? Как там, у «болотных жителей»? Немцы ночью не тревожили?
– Да ну их…! С вечера не могли воды набрать, чтобы пораньше людей покормить. Вот и гоняю, чтобы впредь неповадно было. На фланге был, тихо. После того как наши снайперы и егеря там прошлись каленой метлой, немцы молчат и даже в лес не суются.
– Пропавшие вернулись?
– Нет. Парни ходили искать их, но никого не нашли. Где ребята должны были быть, немецкая рота расположилась.
– Ясно. Как они отработали? Донесение суточное доставили?
– А как же. До роты пехоты и минометную батарею у гати уложили. Да у деревни еще примерно столько же, а еще гаубичную батарею и десяток грузовиков уничтожили. Я к ним бойцов посылал трофеи собрать. Недавно вернулись. Еще ранец солдатских книжек и жетонов набрали, три миномета 50-мм и два 81-мм с запасом мин притащили. Ну и как обычно, продовольствие, обмундирование, амуниция, патроны, гранаты, винтовки, три пулемета MG-34. Смотреть будешь?
– Нет. Ты трофеи куда дел?
– Боеприпасы и пулеметы в роты отдал, минометы погранцам оставил, остальное на подводы и подальше в лес убрал. Может, сохраним. Да, я часть бойцов из новобранцев от гати к тебе направил. Нечего им там делать. Наши сами справятся, а тут народа нет.
– Молодец. Сам так хотел сделать. Кто вместо тебя там остался?
– Серега Петрищев. Ты уж прости, что без тебя распорядился. Нечего ему тут лабухами командовать, у него свои там сидят.
– Правильно сделал. Я вообще думал остатки всех рот в одну свести.
– Ты чего так рано встал? Поспал бы еще часок. Немцы все равно побудку раньше шести не сделают. У них порядок, – ответил мне Горохов.
– Не спится. Кстати, спасибо за сапоги и особенно портянки.
– Ничего, всегда пожалуйста. Сапоги тебе Никитин начистил. Мужики вчера в подбитом «бронике» в ранце нашли крем да щетку. Вот и поделились. Сами теперь в чищеных сапогах гуляют. Есть будешь? Тут со вчерашнего ужина каша осталась. Давай насыплю? И чай горячий есть. Я вроде тоже позавтракать собирался, да эти оглоеды не дали.
– Слушай, Петрович, а горячая вода есть? Побриться хочу, а то хожу заросший, как незнамо кто.
– Вот это правильно! Командир должен быть образцом. Есть вода, даже помыться найдем. У тебя гимнастерка запасная есть, может, эту постираешь? Она на солнышке быстро высохнет, – с хитрецой в голосе спросил старшина.
– Не, Петрович, спасибо, в этой пока похожу. Кстати, откуда портянки свежие?
– Разбирали найденные у немцев вещи, и там нашлись. Одну пару я себе взял, а вторую тебе отдал. Старые, пока ты спал, вот эти молодцы постирали. Григорьев, принеси ведро теплой воды, командиру помыться.
– Спасибо. Ладно, давай полей, что ли, – сказал я, снимая оружие и гимнастерку. Раздевшись до пояса, нагнулся, и Петрович, намылив мне спину, стал
