Немного поколебавшись, она наложила более чем умеренный макияж, а губы подкрасила совсем едва заметно.
На все это ушло пятнадцать драгоценных минут.
11:45 АМ
Людей удовлетворить невозможно. Те, у кого мало, хотят, чтобы стало много. А у кого много, хотят еще больше. А получив еще больше, желают быть счастливы малым, однако неспособны сделать для этого усилие.
Неужели они не понимают, как просто устроено счастье? Чего хочет, например, эта мелькнувшая мимо девушка в джинсах и белой блузке? Куда она так спешит? Какая безотлагательная надобность не дает ей созерцать этот ясный солнечный день, морскую синеву, пальмы вдоль набережной, детей в колясках?
«Не беги, девушка! Все равно не убежишь, не спрячешься от двух самых главных явлений в жизни человека — от Бога и от смерти. Бог сопровождает каждый твой шаг и досадует, что ты не обращаешь внимания на чудо жизни. А смерть? Ты ведь только что прошла мимо трупа и ничего не заметила».
Игорь уже несколько раз прошел мимо того места, где было совершено убийство. Но в какой-то момент понял, что своим мельканием может навлечь на себя подозрения, и решил отойти на почтительное расстояние метров в двести и наблюдать оттуда, опершись на перила ограждения и надев темные очки (они не только спасают от яркого света, но и служат здесь, среди знаменитостей, атрибутом статуса).
Удивительно — уже почти полдень, а никто пока не заметил мертвое тело на центральном проспекте города,к которому сейчас приковано внимание всего мира.
Но вот к скамейке подходят мужчина и женщина и, увидев, что девушка не работает, в гневе принимаются на нее кричать. Мужчина — это, вероятно, отец — яростно трясет Спящую Красавицу за плечи. Женщина наклоняется над ней, закрывая обзор.
Игорь знает точно, что сейчас будет.
Раздастся пронзительный женский крик. Отец отпрянет в ужасе, выхватит из кармана мобильник. Мать начнет тормошить девушку, не подающую признаков жизни. Соберутся прохожие. Вот теперь, сняв свои черные очки, и он может подойти поближе — еще один из многих любопытствующих.
Отстранив плачущую мать, которая обнимает девушку, какой-то молодой человек пытается сделать искусственное дыхание, но тут же оставляет свои попытки — лицо Оливии уже успело приобрести легкую синюшность.
— Вызовите «скорую»! Вызовите «скорую»!
Несколько человек одновременно набирают один и тот же номер, все сознают свою нужность, важность,отзывчивость. Уже слышен приближающийся вой сирен. Мать кричит все громче и надрывней, отталкивая тех, кто пытается ее успокоить. Кто-то обхватывает бездыханное тело, пробуя приподнять и усадить мертвую девушку, другой советует не тратить времени,пусть лежит как лежит — слишком поздно что-либо предпринимать.
- Ясное дело, передозировка наркотиками, - замечает третий. — Нынешняя молодежь…
Остальные кивают, соглашаясь. Игорь продолжает бесстрастно наблюдать затем, как подъехавшие парамедики достают из машины дефибрилляторы, пытаются провести реанимацию, а старший над ними молча смотрит, понимая, что ничего уже сделать нельзя, но не препятствует их усилиям, чтобы его подчиненных не обвинили в халатности. Носилки с телом Оливии задвигают в салон «скорой», мать цепляется за них, санитары после недолгого сопротивления разрешают ей сесть в машину, и та срывается с места.
С того момента как родители обнаружили свою дочь,и до отъезда «скорой» прошло никак не больше пяти минут. Оторопелый отец стоит на прежнем месте, не зная, куда ему идти и что делать. Тот, кто высказался недавно насчет наркотиков, подходит к нему и, не понимая, с кем разговаривает, повторяет свою версию случившегося:
— Ничего особенного. Такое бывает здесь чуть ли не каждый день.
Отец не реагирует. Сжимает в руке телефон и смотрит в пустоту. Он либо не понял, либо не знает, что же такое бывает здесь чуть ли не каждый день, либо находится в шоковом состоянии, стремительно перебросившем его в то неведомое измерение, где душевной боли не существует.
И толпа исчезает так же стремительно, как возникла.Остаются лишь двое мужчин: один - с зажатым в руке телефоном, другой - в темных очках.
- Вы знали эту несчастную? - осведомляется Игорь. Ответа нет.
Лучше всего последовать примеру остальных — и продолжать прогуливаться по набережной Круазетт, наблюдая за тем, что происходит в Каннах в это солнечное утро. Игорь и сам не в силах объяснить себе, что испытывает сейчас, разрушив вселенную, которую не смог бы восстановить, даже будь он всемогущ. Заслуживает ли этого Ева? Девушка - он знает, что ее звали Оливия, и это беспокоит его, ибо она перестала быть всего лишь безымянным лицом в толпе, — могла бы произвести на свет гения, который изобрел бы средство против рака или придумал бы, как сделать так, чтобы на земле наконец установился мир. Он, Игорь, пресек бытие не одного человека, а всех поколений, которые могли бы родиться от него. Неужели любовь, как бы неистова и велика она ни была, способна оправдать такое?
Он ошибся с первой жертвой. Она никогда не станет известием, Ева не получит его сообщение.
«Думать тут не о чем: что случилось, то случилось, —сказал он себе. — Готовься пойти дальше и пройти дольше. Девушка стала жертвой твоей огромной любви. Оглянись по сторонам, посмотри, что происходит в городе, веди себя как ни в чем не бывало — свою чашу страданий ты уже испил и теперь имеешь право жить уютно и покойно. Ты — на Каннском кинофестивале. Ты готовишься».
Даже будь он в купальном костюме, добраться до берега было бы трудно. Судя по всему, каждый отель владеет огромными пространствами песчаных пляжей и расставляет там свои топчаны и зонтики, метит своими логотипами, посылает туда своих официантов и охранников, которые требуют предъявить ключ от номера или иное доказательство того, что ты входишь в число постояльцев. Под огромными белыми навесами проходят презентации нового фильма, нового сорта пива или нового косметического средства. Там люди одеты «нормально», то есть мужчины - в ярких цветастых рубашках и светлых брюках, а женщины - в легких платьях, в бермудах и в туфлях на низком каблуке.
Те и другие — в темных очках. Ни те, ни другие не демонстрируют своей физической привлекательности,ибо представители Суперкласса давно перешли эту грань и всякий «напоказ» выглядел бы в их глазах в лучшем случае нелепо и жалко.
Игорь отметил еще, что все они не расстаются с мобильными телефонами — это важнейшая часть их снаряжения.
Очень важно принимать звонки, ежеминутно прерывая разговор, чтобы ответить на вызов, не имеющий на самом деле никакой срочности, или набрать пространный текст эсэмэс-сообщения. Давно позабыв, что эти три буквы расшифровываются как short message service, люди щелкают по маленькой клавиатуре сотового телефона так, словно это пишущая машинка. И разве имеет значение, что дело это неудобное и довольно утомительное и что от него болят пальцы?! Не только в Каннах, но и по всему миру в этот самый миг эфир заполнен такими вот, например, восклицаниями: «Привет, любовь моя, я проснулся сегодня с мыслью о тебе, как хорошо,что ты есть в моей жизни!», или: «Буду через десять минут, приготовь обед и отправь белье в прачечную», или:«Здесь смертная тоска, но больше пойти было некуда, а ты где?»
Проговорить это все можно за десять секунд, а набрать и отослать — самое меньшее минут за пять, но так уж устроен мир. И кому же это знать, как не Игорю, зарабатывающему сотни миллионов долларов благодаря тому обстоятельству, что телефон давно уже перестал быть средством связи: его незримый провод превратил-
ся в ариаднину нить, в способ удостовериться, что ты не один на этом свете, и доказать всем остальным собственную значимость.
И этот механизм ведет мир к полному слабоумию и вырождению. Хитроумная система, созданная в Лондоне, каждые три минуты и всего за пять евро в месяц предлагает такую услугу: перед тем как начать разговор с человеком, на которого вы хотите произвести впечатление, нужно сначала позвонить по определенному номеру и активировать систему. И тогда посреди вашего разговора раздастся трель, вы достанете телефон из кармана, прочтете сообщение и скажете: «Ничего, это может подождать» (конечно может: сообщение содержит всего три слова: «По вашей просьбе» и час). Ваш собеседник почувствует себя лицом более значительным, и деловые переговоры пойдут веселей, ибо он знает, что имеет дело с очень занятым человеком. Через три минуты придет новое сообщение, напряжение возрастет, и вы сами вправе решить, разойтись ли минут на пятнадцать или снова показать, как вам важен этот разговор.
И лишь в одной-единственной ситуации мы соглашаемся выключить телефон. Нет-нет, не на официальном обеде, не на театральной премьере, не в зале кинотеатра,когда на экране — самый напряженный эпизод, и когда каждому из нас приходилось слышать мелодичный сигнал вызова. Но только в тот миг, когда при посадке в самолет слышится всегдашнее вранье: «Во избежание помех просим вас во время полета не пользоваться телефонами», — мы способны испугаться, поверив, что это на самом деле так.
Игорю ли не знать, когда был сотворен этот миф: Давным-давно авиакомпании задались целью во что бы то ни стало внедрить в обиход разговоры по теле-
фону с борта самолета. Минута стоила десять долларов, а система соединения была та же самая, какую используют операторы сотовой связи. Ничего из этого не получилось, но исключить этот пункт из списка запретов, читаемого стюардессой перед взлетом, просто позабыли. И никто не знает, что в каждом самолете найдется непременно два-три человека, не ставшие отключать свои сотовые, что ноутбуки выходят в интернет через ту же систему, которая позволяет функционировать мобильным телефонам, — и нигде, ни в одной стране мира авиакатастрофы по этой причине пока не случилось.
Теперь эту легенду пытаются несколько модернизировать и привести в соответствие с реальностью, в то же время удерживая цены на заоблачных высотах — по сотовым можно звонить, если будет использована навигационная система самолета. Стоить будет вчетверо дороже. Никто толком не объясняет, что это такое - «навигационная система самолета…». Но если люди позволяют себя обманывать, то это в конце концов их личное дело.
