26. Разборки по делу ранения сержанта
Днем в районную больницу приехали военные. Жизнь сержанта была вне опасности, но каша заварилась серьезная. Участкового не посадили: его знали слишком хорошо и понимали, что убегать от правосудия он не станет. Но пистолет отобрали и немедленно освободили от обязанностей до выяснения. В хутор же стали назначать нового участкового, но не назначили, поскольку некого было.
Участкового, разумеется, допросили, причем сначала – милиция, а потом – военные прокуроры, которые явились незамедлительно. Участковый показал, что поведение мужчины вызвало у него подозрения. Оно было агрессивное, как будто мужчина не владел собой. К тому же он мог быть в состоянии алкогольного опьянения. Он видел, что мужчина набросился на женщину. Он дал предупредительный выстрел в воздух, но мужчина не подчинился, после чего участковый открыл огонь, стараясь попасть в ноги, чтобы не ранить смертельно. Применение оружия оправдывает опасениями, что женщине мог быть причинен вред в смысле здоровья до того, как участковый успеет подбежать.
Показания эти подтверждались показаниями свидетельницы, лаборантки кафедры органической химии Ольги Васильевой, которая тоже слышала два выстрела, а также подтвердила, что разговор с раненым сержантом носил характер ссоры и мог выглядеть подозрительно.
Интересно, что сержант, прекрасно понимавший, что его ранили первым выстрелом, а не вторым, не стал опровергать версию участкового на радостях после того, как командир полка ему сказал:
– С простреленной жопой на губу не пойдешь. Тебя милиция за твой проступок достаточно наказала.
И сержант, рана которого оказалась неопасной, лежал на чистой простыне, переведенный в военный госпиталь в Ростове-на-Дону. На завтрак он получил две сосиски, картофельное пюре и кофе, в полку бы ему дали пюре, не говоря уже о сосисках… Он играл в шахматы с соседом по палате, узбеком, который сломал ногу, неловко спрыгнув с грузовика. Настроение было отличное – и зла на участкового он не держал, потому что участковый успел сказать ему в Багаевке, в больнице, что он принял его за другого, и что очень жалеет, и что, мол, прости, брат, я не хотел.
Следствие по делу вела багаевская милиция, участковый следствию старался всячески помогать. Его знали как человека опытного и понимали, что он зря стрелять не стал бы.
Пополудни участкового пригласили в контору, где его ожидали парторг, директор совхоза и подполковник-танкист. Парторг на участкового, конечно, наорал, участковый в ответ слова не сказал: он понимал, что случилось ЧП, а когда случается ЧП, партийному человеку положено орать, это его не то что право, это его партийная обязанность.
Интересно, что участковый тоже почувствовал от парторга запах чеснока, но не придал этому значения, решив, что парторг перед тем, как орать, ел колбасу. Когда парторг наорался, повисла тяжелая тишина.
– Ты нам ничего сказать не хочешь? – спросил директор совхоза.
Участковый молчал.
– Твое счастье, что парень выжил, – сказал подполковник, – сидел бы ты как миленький, а менту сидеть – ой как плохо.
– Что правда, то правда, – отозвался участковый.
– Да никому бы не поздоровилось, – сказал директор совхоза, – ни тебе, подполковник, ни тебе, парторг, ни мне, грешному, о тебе, участковый, я вообще не говорю. Тебе, парторг, за то, что блядство развел в совхозе. Тебе, подполковник, за то, что солдаты в самоволку ходят. И мне не поздоровилось бы. Я за этот совхоз отвечаю. А ты, участковый, посидел бы. Ну и этому засранцу тоже повезло. Все-таки наш участковый его не застрелил. Спасибо хоть в ногу попал. Не в спину, не в голову. Ты вот скажи нам честно, ты правда в ноги целился? Или в панике просто попал куда попал?
– Я в ноги целился, – хмуро сказал участковый.
– Повезло этому засранцу, и родителям этого засранца повезло, – сказал директор. – Фельдшер говорит, ты на себе его притащил – здоровый ты мужик, участковый!
– Ты больше ничего сказать не хочешь? – снова прикрикнул на участкового парторг.
– Подожди, – сказал директор, – сейчас он все расскажет. Давайте, мужики, выпьем по пятьдесят грамм, а то время обеденное.
– А что, – сказал подполковник, – это можно.
Директор снял телефонную трубку и сказал:
– Давай, Аня, сообрази там колбасы, огурцов… Да, прямо сейчас.
Он поставил на стол поднос со стаканами, стаканов было как раз четыре по числу присутствующих. Потом открыл холодильник, достал оттуда запотевшую бутылку водки. Хозяйским жестом разлил по стаканам, потом взял свой. Остальные последовали его примеру.
– Давайте за этого засранца, чтоб он скорей поправлялся. Все-таки участковый артерию ему не задел и хрен не отстрелил.
Мужчины оценили юмор директора, выпили, крякнули, помолчали.
Открылась дверь, вошла секретарша и еще женщина, счетовод. Они внесли тарелки, на тарелках было то-другое.
Парторг смотрел на директора одобрительно. Тот, как хозяин кабинета, и должен был предложить, а отпустить без этого дела подполковника было
