митрополит по наущению Ивана Калиты119 на Псков наложил, а не на Новгород. Не могу вспомнить, кстати, как звали его… Норм, не помнишь?
Норман развел руками, но митрополичье имя вспомнил Шурик:
– Феогност120.
– Точно, – согласился Норман. – Его потом еще святым сделали.
– Ага, – и Шурик нараспев процитировал нечто, к чему, судя по всему, относился с непреходящей иронией: – «Нетленные мощи его были обретены в тысяча четыреста семьдесят первом году, но пребывают под спудом».
– Да, помню такое, – подхватил Олег. – Но про Новгород ты прав, Фил. В большинстве случаев князья всегда получали здесь убежище. Но не в этот раз. У Невского, как ни крути, сильная партия среди новгородских бояр. Да и архиепископ приказы митрополита выполняет, а у того позиция однозначная: раз дали ханы охранные грамоты на церкви, монастыри и монастырское имущество, то будем молить за них господа.
Он вытащил подзорную трубу и показал рукой на кучу мешков под дощатым навесом, около которого был выставлен сильный караул.
– Там, наверное, наше сокровище. Давайте, посмотрим, что ли.
Но не вышло. Они были на полпути между холмом, где стоять остался игумен Арсений со своими спутниками, и мешками, когда около княжеского шатра заголосил глашатай:
– Волынских бояр к князю!
Они подошли к шатру Андрея Ярославича. Возле стоял высокий, очень худой мужчина в столь запыленной одежде, что никто, наверное, не определил бы ее цвет. Его лицо, грязное, в потеках пота, словно в неприятной серо-коричневой маске, показалось Олегу знакомым.
– Почто, князь, вернули меня? – человек недовольно дернул плечом, обращаясь к князю Андрею. – Брат твой, великий князь Владимирский Александр Ярославич велел мне к нему скорее быть. А твои смерды мне руки крутят!
– А я запамятовал, что ты мне рассказал, Владислав Роща, – ответил князь. – Повтори еще.
И теперь Олег понял, почему черты лица этого человека показались ему знакомыми. Он был очень похож на своего старшего брата Анисима, пытавшегося отправить в монастырь великую княгиню Владимирскую.
– Говорил я, князь, что привез страшные вести. Беда с княгиней Анной Данииловной случилась. Виноваты враги твои и великого князя Александра Ярославича.
– В чем же беда? – голос князя Андрея звучал иронично, но Роща причины тому не знал и продолжал свой рассказ с трагическими интонациями.
– Похитили ее из Владимира разбойники, говорившие, что от твоего имени они посланные. Но великий князь тому не поверил, погоню снарядил, она настигла воров. Великий князь велел сулить ворам прощение, если не причинят княгине вреда, но перерезали ей горло, когда она убежать попыталась. Ушли они в болото, окаянные, да и сгинули там. Тело княгини с собой унесли. На ней богатый наряд был, чай, жалко бросить было. Три дня их искали, следов не нашлось. Воры…
– Знаешь ли княгиню в лицо?! – вдруг заорал князь.
– Как не знать, – растерялся Роща.
– А посмотри тогда, кто у меня в шатре лежит! Может, меня мои глаза обманывают?
Дружинники с удовольствием заломили Роще руки за спину и затащили в шатер. Выведя наружу, бросили его на колени. Роща был столь бледен, что грязь на лице казалась зеленой.
– Не сам ты солгать придумал, потому жизнь тебе оставят, – сказал, подойдя к нему вплотную, князь. – И вот что ты брату моему расскажешь – и про княгиню, и про то, что здесь написано, – он передал Роще свиток. – Пусть не думает он, что я без ума и что нельзя людей царских бить. Пусть прочитают ему про победы над басурманами на Волыни. А теперь убирайся! А вы, бояре волынские, входите к княгине. Видеть она всех вас хочет.
В шатре было светло, горело множество свечей. Анна Данииловна лежала на тех же носилках, на которых ее снесли на берег. И если бы не широко открытые глаза, то отличить ее от трупа Олег бы не взялся.
– Олег Владимирович, – еле-еле слышно проговорила она. – Жив… Славно… А я только и запомнила, как ты меня от палицы прикрыл рукой… Цела рука-то? Почти? Я молиться буду, чтобы совсем. Вы же на Волынь обратно? Дождитесь, пока я отцу письмо напишу. Я уже придумала, хочу, чтобы больше чу?дных слов было! Чу?дных… – она говорила тихо.
Олег поклонился и, проклиная себя, что не может соврать про Волынь, объявил, что дорога у них в другую сторону, придется найти гонца, но княгиня не должна беспокоиться – тот будет верным и все сделает, как нужно. А насчет чу?дных слов дал совет: пиши, княгиня, попроще, князь Даниил Романович стар уже, сам не читает, а дьяки не поймут, переврут еще. Анна Данииловна на секунду задумалась:
– Я два письма напишу! Одно обычными словами, а другое – чу?дными. Отец рад будет. Он чу?дные слова любит, и всегда хотел, чтобы я ученая была.
– Конечно, княгиня Аня, – встрял Феликс – Пиши чу?дными. А мы гонца иль до литовского рубежа проводим, иль до смоленского.
Но обещания княгиня не услышала – уснула. Гостислава, что тихо сидела рядом с носилками, встала и погасила большинство свечей. Князь же дал
