– Зачем ты завел нас сюда, Повелитель леса? – спросил музыкант.
– Сегодня у нас особенная ночь. Середина лета, праздник радости. Какой праздник без музыки? Сыграй для нас.
Дэй колебался, и рогатый добавил с усмешкой:
– Я знаю, куда вы идете, но никак не можете попасть. Вы не там ищете дверь. Сыграй, может, увидишь дорогу.
Дэй и Мира переглянулись.
Чем дальше они шли за существом с оленьими рогами, тем все больше утверждались в мысли, что ни за что не найдут дорогу обратно. А лес наполнялся волшебством. Мира чуть не закричала одновременно от восторга и ужаса, увидев светлячков размером с майского жука. Потом они поняли, что идут по этой тропе не одни. Мимо проносились размытые тени, в кустах шныряли и ворчали какие-то мелкие существа, выдающие себя только огромными светящимися глазами-плошками. Над Мириной головой пролетела летучая мышь, так низко, что взъерошила ей волосы. Все бы ничего, но мышь при этом издала мерзкое хихиканье. Мира ахнула и непроизвольно прижалась к Дэю, который успокаивающе сжал ее руку. Музыкант выглядел абсолютно невозмутимым. «А что ему? – думала Мира. – Ему сказали играть, он играет. Был бы слушатель, и пофиг какой». Но спокойствие Дэя странным образом передавалось и ей, может быть, через сомкнутые руки. Неизвестно, действовал ли так на нее этот странный мир или что-то еще, но девушка была уверена в одном – пока Дэй рядом, с ней не произойдет ничего плохого.
За деревьями они увидели огонек, светивший, в отличие от жуков и звезд, теплым неровным светом. По мере приближения огонек разрастался, становился больше, и наконец они вступили в круг света огромного костра. Пламя взивалось к небу, выпуская тучи искр, будто хвост длинной кометы. Вокруг костра сидели, стояли, слонялись и летали самые разнообразные создания, прежде Мирой никогда не виданные.
Завидев гостей, все разношерстное и разноперое общество уставилось на них изумленно и настороженно, не веря своим глазам.
– Ты привел нам людей, Кернунн? – спросило существо, больше всего напоминающее копну сухих листьев.
– Я привел вам музыку, – сказал рогатый, и Мира нутром почувствовала, как отношение общества изменилось. Перекрасилось с неприязни на радостное ожидание.
– Музыку… Значит, празднику быть, – проскрипел кто-то худой и костлявый, стоящий на фоне костра. Когда он отошел от пламени, Мира увидела, что он, собственно, и состоит из одних только высохших и почерневших костей. – Играй, бард. Время танцевать.
Дэй неторопливо, но без проволочек настроил волынку. Посмотрел на костер, на звезды, на Миру в обтрепанной юбке и с огромными блестящими глазами.
– Не отходи от меня, – сказал он и начал играть.
Веселый танцевальный ритм облетел вокруг костра, заставляя притопывать, пританцовывать, кружиться на месте. Долго усидеть нечисть не могла, одна за другой срываясь в танец. По мере того как они появлялись у костра, Мира чувствовала, как рушатся в ее голове пределы удивления. Таких созданий не описывала даже мифологическая энциклопедия, а случись ей сфотографировать кого-нибудь из них, ни один человек не поверил бы, что снимок подлинный. Но долго удивляться было некогда. Ритм захватил и ее, заставляя ноги пуститься в пляс. Дэй играл как обычно: самозабвенно, захватывающе, невыносимо прекрасно. Играл и не отводил от нее глаз. А Мира танцевала в сумасшедшем кругу нечисти. Человек с оленьими рогами смотрел на них из-под деревьев и улыбался.
Она бы никогда не подумала, что можно танцевать всю ночь без отдыха и не умереть. Танцевать и чувствовать, что не можешь остановиться, пока играет музыка. Пока играет Дэй. И когда музыка вдруг перестала звучать, она замерла, не понимая, как это она еще жива, и растерянно озираясь вокруг.
Жар огромного костра, поднимающегося к звездам. Пляшущая вокруг лесная нечисть. Взмокший Дэй отодвинул волынку за спину, шагнул к ней, схватил за руки. В его глазах мелькали то пламя костра, то тени танцующих.
– Если музыка нравится тебе без привязки к миру… – хрипло сказал он, глядя на Миру глаза в глаза, – может, тогда ты увлечешься мной?
В его поцелуе было то же безумие, что и в музыке. Миру захлестнуло с головой. Она больше не думала и не говорила, обхватив руками его шею, запутавшись пальцами в светлых волосах, чувствуя, что ее обнимают до синяков.
Когда двое, целующихся у костра, исчезли, нечисть не обратила на это особого внимания. Для нее все странное было в порядке вещей.
Мира открыла глаза. Потянулась. Зевнула. Потом подскочила и села на постели, дико оглядываясь по сторонам. Ее комната выглядела самым обычным образом и явно не заслуживала такого внимания. Но если учесть, что последним воспоминанием был поцелуй в ночном лесу…
– Итак, я все-таки вернулась, – сказала Мира сама себе. Потом осторожно обошла квартиру, но больше никого в ней не обнаружила. Видимо, реальность решила подстроиться качественно и вернула Дэя в какое-то более подходящее ему место, нежели Мирина постель. Да и вообще. Вдруг он не помнит всего, что было. Дрыхнет сейчас, или пиво пьет, или проснулся, умылся, пошел по делам. А если и помнит, может, это больше не имеет значения? Сработало, вернуло назад, и ладно. Что ему, целоваться тут не с кем, что ли. Если даже в том мире фанаток хоть лопатой отгоняй. И ведь ни телефона, ни почты – ничегошеньки она не знает… А если б и знала, все равно бы не смогла позвонить. Вдруг ему не надо. А ей? Зачем ей эта головная боль?
Мира быстрым шагом подошла к компьютеру, нервно постукивая пальцами по столу, дождалась, пока он загрузится, и с третьей попытки, не попадая от
