обходясь без денег. Они были не нужны. Девочка неуверенно произнесла:
– Предлагаю обменять ее на мой браслет. Он сделан из хвоста настоящего слона, аж из самого Нило. К тому же он приносит удачу.
– Ой, Абеке, – надменно буркнула Мейлин. – Это всего лишь кошка.
Финн ничего не сказал, просто стоял, скрестив руки. Резиновый человек и женщина-каша пошушукались друг с другом. Абеке понимала, что ее предложение выглядело безумным, и не могла объяснить свою тягу к этой кошке, но в некотором смысле чувствовала ее, почти как Уразу.
– Ладненько, ладненько, – согласился резиновый человек. – Меняем на твой талисман удачи. По-моему, честная сделка.
Абеке отдала браслет, мысленно обращаясь к сестре: «Прости, Соама, надеюсь, ты поймешь!»
Женщина-каша отперла клетку и протянула Абеке маленькую черную кошку.
Когда Абеке подняла руки, чтобы забрать ее, рукава плаща соскользнули вниз до плеч. На долю секунды татуировка обнажилась, и Абеке поторопилась снова опустить рукав. «Хоть бы не заметили», – подумала она, но тут же увидела, как лицо резинового человека приобрело коварное выражение.
– Так у тебя есть связь! – сказал он, хватая ее за кисть.
В голосе Разносчика теперь не осталось даже намека на дружелюбие, а в руке в мгновение ока показался нож. А нож в любом случае ничего хорошего не сулил. Тонкий и непрощающий, черный, как тоскливая одинокая ночь, он сверкал лезвием в направлении Абеке.
– Вызывай дух своего зверя, – приказал Разносчик, – или я перережу тебе горло.
Абеке не могла отдать Уразу этим людям, но не знала, что предпринять. Будто решив загипнотизировать нож, Финн застыл. Казалось, он ушел куда-то, случайно оставив тело. Абеке не понимала, что с ним, но без помощи Финна или Уразы у нее не было шансов. Вдруг перед глазами что-то мелькнуло. Резиновый человек выпустил кисть Абеке и упал навзничь, громко хрюкнув. Он поперхнулся воздухом.
Над ним стояла Мейлин, приставив к горлу его собственный нож. В ярости она была великолепна, пряди черных волос рассыпались вокруг рассерженного лица:
– Мало того, что вы продали нам бездомную кошку, вы преступили все границы! Вот мое условие: отдайте девочке браслет, и тогда я не перережу вам глотку.
Женщина-каша пошевелилась, и Мейлин выбросила вперед свободную руку. Со вспышкой голубого света появилась Джи. Резиновый человек и женщина-каша вытаращились на нее, раскрыв рты. Маленькая кошка в руках Абеке прижалась к ее шее. Объятия оказались очень когтистыми.
– Вот вам легенда, – резко сказала Мейлин, показывая на Джи. Панда выглядела не реальной, величественной на фоне серо-зеленого пейзажа. – Вернулись Четверо Павших! Мы будем сражаться с Захватчиками и именно мы вернем мир в эти земли. Вам лучше распространять какие-нибудь другие небылицы.
Воцарилось полное молчание.
– Джи, – прошептала женщина-каша. Мейлин сделала жест Абеке. Та высвободила Уразу со вспышкой зеленого света.
Громадный леопард с сияющими фиолетовыми глазами присоединился к панде.
– Ураза, – прошептала женщина-каша. – Это невозможно.
Резиновый человек протянул браслет. Финн забрал его, не говоря ни слова. Мейлин очаровательно улыбнулась Разносчикам:
– Рассказывайте всем, что Великие Звери вернулись, – затем она повернулась к Финну и Абеке. – Чего мы ждем? У нас полно дел.
Трансвик
Конор изо всех сил стремился стать Бриггану хорошим товарищем. Иногда это было легко. Он вырос рядом с овчарками, а Бригган многим напоминал собаку. Он любил ловить комья дерна, когда их бросал Конор. Он радостно играл в перетягивание лозы, позволяя Конору вести и показывая, что не возражает, чтобы мальчик побыл вожаком. Но иногда в нем ничего не было от собаки, и Конор сомневался: это объяснялось тем, что Бригган вел себя по-волчьи или же держался так, будучи Великим Зверем. К примеру, любая из овчарок с удовольствием сворачивалась клубком и спала под боком у Конора, а Бригган, как бы холодно ни было ночью, спал по меньшей мере в нескольких футах от него. Овчарки терпеть не могли, когда им смотрели в глаза, однако если Конор ловил взгляд Бриггана, волк не отворачивался и смотрел не мигая, пока Конор не смущался. К тому же Бригган на самом деле выл на луну.
Не сосчитать тех ночей, которые раньше провел Конор, страшась подобных завываний в ожидании, что нагрянут волки, неуверенный в том, что от стаи удастся отбить хотя бы одну овцу. И уж если совсем честно, Конор усиленно старался не показывать Бриггану, что до сих пор побаивается его.
– Дом, милый дом? – сощурившись, спросил Роллан.
Они добрались до Трансвика. Наконец-то. Ни Финн, ни девочки так и не пришли в башню, поэтому Роллан и Конор отправились по полям в одиночку. Они шли, шли, шли, вздрагивая от малейшего шороха, опасаясь Захватчиков, хищников или Захватчиков с хищниками. Ребята остановились лишь раз, чтобы выкроить пару тревожных часов на сон, которых хватило Конору, чтобы увидеть смутный сон о Рамфуссе и о большом, диком на вид зайце в зарослях глициний. А потом снова отправились в путь.
Впереди показался город. Замок стоял на самой вершине холма. Ниже, вокруг него, по склонам теснились дома из песчаника с синими крышами. Блестящие синие флаги и знамена так живо развевались почти над каждой крышей, будто город неистово приветствовал мальчиков. Конор знал, что на
