Но сейчас ей все это по барабану.
17
Анна-Карин сидит на лестничной клетке и ждет Николауса. Лампа погасла, но у девушки нет сил встать и включить ее снова. После раскопок на кладбище мышцы у нее болят так, как еще никогда не болели.
Она, как всегда, пришла заранее. Анна-Карин никак не привыкнет, что в городе все находится рядом. Кроме того, она волновалась и не могла усидеть дома. Николаус целый день не отвечал на телефонные звонки.
Анна-Карин размышляет, не позвонить ли еще раз в дверь, но она звонила уже трижды. Столько же раз она открывала на двери щель для газет и прислушивалась к звукам в квартире. Тишина ужасно беспокоила ее. А вдруг Николаус сидит один в темноте и сходит с ума от воспоминаний? А если он наделает глупостей? Учинит что-нибудь над собой?
Наконец внизу открылась дверь подъезда. Вошла Мину, зажгла свет и вздрогнула, увидев Анну-Карин:
— Фу, напугала!
— Извини.
Мину достает из кармана ключ и крутит его в руке.
— Я звонила несколько раз, — говорит Анна-Карин.
— Нехорошо входить без спроса, но придется, — произносит Мину.
Она отпирает дверь.
На полу прихожей лежит какая-то реклама с надписью: «Позитивный Энгельсфорс». Воздух тяжелый и горячий.
Анна-Карин зажигает в прихожей свет. Занавески задернуты. Папоротник увял на подоконнике.
— Николаус! — осторожно зовет Анна-Карин, пока Мину закрывает входную дверь.
Никакого ответа. Дверь в ванную приоткрыта. Анна-Карин заглядывает туда. Мину идет в кухню и возвращается назад. Качает головой. Они смотрят на закрытую дверь спальни.
— Николаус! — зовет Мину.
Тишина.
Анна-Карин тихонько стучит в дверь спальни. Ждет. Ответа нет. Она нажимает ручку и заходит в комнату.
Здесь воздух еще более спертый, пахнет несвежим постельным бельем. Анна-Карин на ощупь находит выключатель и зажигает свет.
Большой темный куль лежит рядом с кроватью на полу. Анна-Карин испуганно замирает и тут же понимает, что это зимняя куртка Николауса.
Двери шкафа открыты. Все вещи перевернуты, некоторые полки пусты.
Мину подходит к кровати и берет с подушки белый конверт.
— Пожалуйста, можно я? — просит Анна-Карин.
Мину протягивает ей конверт, Анна-Карин вскрывает его и достает из конверта листок линованной бумаги.
