— Что ты имеешь в виду? — вспыхнул Джордж.
— Уимблдонское дело! Ты пропустил все, что касалось эшафотов! Даже идиот Бобби Вернон отыскал полезную информацию, в отличие от тебя!
Джордж выпрямился на стуле, открыл рот, чтобы ответить, но тут же его закрыл. Его лицо не выражало никаких эмоций. Он снял очки и, по привычке, вытер их об кофту.
— Я не должен был так говорить. Прости, — Локвуд пропустил волосы через пальцы.
— Ну, что ты, — сухо отозвался Джордж. — Я буду лучше стараться для тебя в будущем.
— Хорошо.
— Кто-нибудь хочет какао? — предложила я, нарушая повисшее молчание.
Ночь сдавала свои позиции, уступая место рассвету. Горячий шоколад — идеальное средство успокоить нервы.
— Я сделаю, — Джордж поднялся со стула. — Хоть это я в состоянии сделать правильно. Люси, два кубика сахара? Локвуд, тебе с пенкой?
— Сожалею о своих словах, — Локвуд хмуро посмотрел на дверь, которую Джордж закрыл за собой. — А тебя я хочу похвалить — хороший трюк с рапирой.
— Спасибо.
— Ты попала точно между их головами. Чуть левее и клинок бы воткнулся Джорджу между глаз. Потрясающая меткость.
— Я просто сделала все, что на тот момент было в моих силах.
— Ты не целилась? — уточнил Локвуд.
— Нет.
— Бросила ее наугад. Ну, хорошо, что Джордж удержал равновесие и не упал, как собирался, иначе из него получился бы кебаб.
— Ага.
— Но ты в любом случае молодец! — улыбнулся мне Локвуд. — Единственная, кто вовремя среагировал.
Как всегда от его похвал на моих щеках проступил румянец.
— Локвуд, — кашлянула я. — Какой вид Гостей призрак Байкерстаффа? Я подобных раньше не встречала. Видел, как он вырос? Что за дух на такое способен?
— Представления не имею, — пожал плечами Локвуд. — Нам повезло, что железо смогло его сдержать, пока мы копались с гробом. А теперь, снова повторю — это забота ДЕПРИК. Меня больше волнует, что я обидел Джорджа, а у него в руках мое какао!
Он ушел. Я вытянулась на диванчике, глядя в потолок. На меня накатила усталость после столь колоритной ночи. Перед глазами так и застыли Джордж с Джолином около гроба, темное, оскаленное лицо трупа Байкерстаффа и его призрак столбом взмывающий в небо. Картинки сменялись одна за другой, как на детской карусели.
Кровать. Туда мне нужно. Я закрыла глаза. Не помогло. Нарезка из фрагментов продолжала крутиться. А еще я вспомнила тот холод и сладкий голос, который я слышала у могилы, призывающий смотреть…. На что смотреть-то? На призрака? На зеркало?
Надеюсь, никогда этого не узнаю.
— Устала? — мягко спросил кто-то.
— Да. Немного, — сердце сделало еще удар и начало падать в живот.
Я открыла глаза. Дверь закрыта. Из кухни приглушенно доносились голоса Локвуда и Джорджа. Зеленоватые солнечные зайчики прыгали по потолку.
— Потому что считаешь, что побывала в аду, — низкий шепот, чужой и в то же время невероятно знакомый.
Я его слышала прежде. Медленно приподняв голову, я посмотрела на чайный столик, банка с призраком испускала изумрудное сияние. Субстанция пульсировала, выталкивая из центра мелкие пузырьки, как кипящая вода. Внутри проступило плотоядное, безгубое лицо. Кончик грушевидного носа прижался к серебреному стеклу. Злобные глаза горели, как два фитиля.
— Ты…, - у меня пересохло в горле.
— Лаконичное приветствие. Но четкое. Не могу отрицать. Действительно я.
Дыхание перехватило. Меня переполняло восторженное ликование. Значит, правда это Третий Тип — сознательный и способный на общение. Нет ни Локвуда, ни Джорджа. Нужно их позвать, я должна доказать, что мне не померещился голос из банки. Я встала и пошла к двери.
— Ох, только не они! — страдальчески произнес призрак. — Давай, побудем вдвоем. Ты и я.
Это заставило меня остановиться. Семь месяцев привидение не проявляло себя. Оно могло продолжить так себя вести, открой я дверь.
— Хорошо. Но в таком случае, ответь на несколько моих вопросов, — впервые я прямо взглянула на банку, не обращая внимания на колотящееся об ребра сердце. — Что ты такое? Почему разговариваешь со мной?
— Что я? — плазма растеклась, продемонстрировав темный череп на дне. — Вот что я. Гляди. Тебя это тоже ждет.
— Ох, как зловеще! Ты уже говорил подобное. Как там было? Смерть идет? Из тебя никудышный пророк, — усмехнулась я. — Все живы, а ты по-
