выполнению моего намерения, а с другой — я пугался даже самой мысли о его осуществлении…
Я открыл дверь. В глаза ударил свет. Я глубоко вздохнул, вошел и направился к двери в скале. Видимо, провидение не было против меня, потому что дверь креллов оказалась открытой, как и тогда, когда Морбиус выпроваживал нас отсюда. Я снова глубоко вздохнул. Мне было трудно дышать, и сердце колотилось неровно.
Наклонив голову, я прошел под странной формы сводом и ступил на каменный пол коридора. Шаги отдавались мягким приглушенным эхом. Пройдя коридор, я очутился в лаборатории и остановился. Звук шагов замер — и тишина, воцарившаяся немедленно, была подобна удару. Было похоже, будто я натолкнулся на какую-то мягкую невидимую преграду. Медленно прошел я к огороженной площадке лаборатории и сел там, где тогда сидел Морбиус. Потом потянулся за наушниками, которые креллы называли «вратами», надел их на голову, приладил гибкие рукоятки, чтобы электроды пришлись там, где устанавливал их Морбиус: по одному на каждый висок, а третий на темя.
Теперь надо было успокоиться, но сердце билось все еще тяжело. Я перебрал в памяти все, что слышал от Морбиуса, и понял, что хотел бы знать гораздо больше. Нажав первый выключатель, расположенный за перилами, я посмотрел вверх на распределительную доску и увидел слабую вспышку регистратора.
Белый выключатель находился как раз у меня под рукой. Оставалось только сделать движение пальцем приблизительно на дюйм вправо.
На какое-то мгновение я вспомнил о Джоне Адамсе и подумал о том, что он делает теперь и как бы он вел себя, если бы мог меня увидеть.
Глава седьмая. КОМАНДОР ДЖ. ДЖ. АДАМС
Это была тяжелая ночь. Я ничего не мог сделать. Да и никто бы ничего не смог сделать. Можно было только держать охрану наготове и ждать… Опасаясь нового нападения, я не рискнул продолжать работу с сердечником. Оставалось только ходить по кораблю и около него, стараясь поддержать дух каждого, кто в это время был на ногах. А на ногах были почти все. Да и кто бы не бодрствовал после того, что случилось с Лонни? Интересно, лучше ли было с Дирокко?
И я подумал о докторе. Я не мог не вспомнить о нем, потому что все время думал об Алтайре. Естественно, что и доктор не выходил у меня из головы. Удивительный человек! Надо иметь мужество, чтобы отправиться туда одному. Особенно после того, как останки бедного Лонни очистили от песка. Доктор прекрасно знал: то, что случилось с инженером, может случиться и с ним.
Я собирал личные инструменты Лонни, когда дежурный на локаторе позвал меня. Подбежав к пульту управления, я нашел парня в полной растерянности. Во время первого нападения на экране ничего не было замечено, а теперь появилось какое-то мерцание, которое он не мог понять. Показание локатора было нехарактерным для обычных явлений, но дежурный утверждал, что это не какая-нибудь неисправность.
Мы долго регулировали локатор вместе с ним, но ничего определенного не добились. Дежурный показал мне сектор, где это мерцание появилось. Он оказался там же, что и в тот раз, когда произошло нападение. На всякий случай я взял с собой Бозана и вышел из корабля. Мы подошли к указанному локатором сектору в тот момент, когда ограждение сектора, расположенного правее начало работать. Другие секторы зарегистрировали вспышку, и вся установка ожила. Прожектор лихорадочно шарил вокруг. В это время Бозан заметил усиление огненных струй позади нас. Я услышал, как из темноты что-то стало приближаться, шурша и увязая в песке. Потом послышалось дыхание… Но совсем не похожее на то, недавнее. Это было легким и коротким.
Прожектор обшарил песок, но ничего не обнаружил. И все-таки я слышал дыхание. Внезапно со стороны дюны показалась тень. Я с удивлением подумал, что само существо, как и в первый раз, должно быть невидимым.
Я уже выхватил пистолет и совсем собрался стрелять в эту тень, когда прожектор наткнулся на какое-то подобие темного силуэта. Во всяком случае, что бы это ни было, но я отчетливо видел, как оно барахтается в песке.
Бозан приказал стрелкам приготовиться. Но тут силуэт опять задвигался, и я понял, что это такое.
— Отставить! — крикнул я Бозану.
Силуэт встал и с трудом двинулся к ограждению. Это был человек, с ног до головы извалянный в песке. И не кто-нибудь, а наш повар Дирокко! Причем в ужасном состоянии: согнувшись в три погибели, закрыв лицо руками, он брел, шатаясь из стороны в сторону.
Кто-то догадался выключить ограждение, и я выбежал ему навстречу. Он упал к моим ногам и остался лежать. Подошел Бозан. Мы опустились на колени и перевернули Дирокко. Он вздохнул, а нас поразил странный запах.
— Это еще что такое? — спросил Бозан.
— Виски! — ответил я.
